Попаданец со шпагой-2
Шрифт:
Но дело не в этом — откуда ещё эскадрон кавалеристов?
Значит те ребятки, которым мы устроили «дорожное приключение» не единственные на этом тракте?
Может и наша одна ракета дезинформировала штаб корпуса о том, что «небольшими силами»?
А вот, поди теперь разберись: может и дивизию на Режице бросили. Как узнаешь, когда солидная погоня на хвосте?
Причём после дождя следы нашей конной оравы на дороге вполне себе конкретно читаются — не спутаешь и на лесную тропу не свернёшь. Либо уходить полным ходом, либо опять засаду устраивать...
Только кишка
Не загоняя лошадей, конечно, повода нестись во весь опор пока не наблюдается, а до наших передовых позиций не так и далеко.И французы (или кто там ещё) тоже об этом в курсе — вылететь во весь опор на казачью сотню, например, им наверняка категорически не улыбается.
Так что возвращаемся в темпе, но без особых паники и страха.
Не ошибся — через полчаса встретили разъезд ямбургских драгун, так что можно было уже не опасаться стычки с вражеской кавалерией, к тому же имевшей достаточно загнанных лошадей. Да и не осмелятся они соваться так близко к расположению корпуса.
Драгунский поручик предложил проводить наш отряд в расположение, но этого уже не требовалось — дальше мы уже могли следовать сами, практически ничего не опасаясь.
Сейчас главным являлось поскорее доставить информацию Витгенштейну, а дальше пусть уж командующий корпусом решает, как действовать — я не стратег, да и мнение моё никого из генералов особенно не волнует: доложу, что произошло, что наблюдал, а дальше пусть они сами крутятся...
Когда прибыли в расположение, снова подошёл хорунжий Самойлов:
— Я тут покумекал, Вадим Фёдорович — думаю, что большинство хлопцев согласится. А полковник отпустит.
Ишь ты! Он, видите ли «покумекал»! Всё за всех решил, и за подчинённых, и за начальство!
— Понимаешь, Лукич, не торопись с решением — мы ведь подробно-то и поговорить не успели. Да и сейчас у меня времени на это не густо: сам, небось, понимаешь, что срочно с докладом к его сиятельству надо.
Но, чтобы ты понял хотя бы приблизительно куда просишься, приведу пример: если я скажу ждать в засаде пятерых всадников в оранжевых мундирах, то сидеть и ждать именно их, и никого другого. Даже если мимо проследуют французские телеги, гружённые золотом, а в охранении только десяток голых девок — не трогать ни золота, ни девок, понял?
— Да уж куда понятнее, — слегка ошалел казак, срочно пытаясь представить «нарисованную» мной картинку. Дурацкого вопроса: «А что, и так может случиться?» задавать не стал — хватило соображалки «въехать», что я утрирую.
— Вот в этом разрезе и подумай. И с ребятами своими, кто служить под моим началом захочет, обсуди.
Это, конечно, не значит, что вообще запрещу трофеи брать, но только когда не в ущерб основной задаче. Понял?
— Так точно, господин капитан!
— Вот и ладненько. А пока извини — мне срочно к его сиятельству нужно.
Самого Витгенштейна на месте не было, и меня принял начальник
— Проходите, капитан, давно и с нетерпением ждём известий от вашего отряда.
Я уже встречал раньше Фёдора Филипповича, но общаться непосредственно с ним как-то не приходилось. Достаточно пожилой уже человек — лет под шестьдесят, совершенно седой, но густоволосый. Невысок, лицо «груборубленное», но мужественное...
Вкратце рассказал ему о наших приключениях. И о выводах: «А хрен его знает, товарищ генерал-майор!». Шёл на Режицу небольшой отряд или целая дивизия — теперь непонятно...
— На самом деле это уже не столь важно, уважаемый Вадим Фёдорович — передовые части корпуса Штейнгеля уже в Острове. За исключением двух морских полков, которые отправлены в Ригу на кораблях, все силы Финляндского корпуса со дня на день присоединятся к нам.
Вместе с тем выражаю вам благодарность за доблестные действия вашего отряда.
Я молча поклонился.
— Вы уверены, что истребили две сотни солдат противника?
— По самым скромным подсчётам, ваше превосходительство.
— Ваши потери?
— Несколько казаков.
Напрасно я подумал, что генерала устроит такая точность:
— Конкретнее, пожалуйста.
— Пятеро убито в бою, один умер позже, ещё пятеро ранены достаточно тяжело и десять легко.
Теперь начштаба удовлетворённо кивнул. Какой я всё-таки штатский ещё человек, так и не впитал в себя, что доклад должен быть максимально конкретным...
— Среди убитых и раненых только казаки?
— Точно так, ваше превосходительство, все потери в кавалерийской сшибке с драгунами. Чем прикажете заняться сейчас?
— Своими людьми. И отдыхать. Благодарю за службу!..
В расположении увидел, что Спиридон всё-таки вернулся. Да я и не сомневался на самом деле — для этого лешего любая чащоба — дом родной. Мало того, что вернулся — он ещё и небольшую косулю подстрелить по дороге умудрился. Приволок, конечно, не всю, но и доставленного мяса хватит на всю нашу ораву.
Тихон уже запалил костёр и пристраивал над ним котел. Ужин ожидался знатный...
А не попробовать ли и мне внести свой приварок к нашему столу? Удочки, конечно, я с собой не таскал, оставил в усадьбе, но всё необходимое для снаряжения нехитрой уды имелось: крючки, леска, грузила и поплавки много места не занимают. Осталось подыскать подходящую орешину и вспомнить детство. Наверняка в Себежском озере сейчас рыбы несравненно больше, чем где угодно в конце двадцатого века.
На следующее утро соскрёб себя с постели, и заставил отправиться к водоёму. Обычное дело — при походной жизни спать хочется бесконечно, но нужно продолжать жить. А небольшое усилие над собой позволяет достаточно быстро понять, что жизнь продолжается и прекрасна.
Солнышко уже оторвалось от горизонта, но я же не на леща иду, чтобы зорьку на берегу встречать — так, на ушицу надёргать, мне трофейные экземпляры без надобности. Да и не выдержит моя снасть серьёзной рыбы: просто хлыст лещины с привязанной к концу леской.