Попаданец - учитель Сталина

Матвиенко Анатолий Евгеньевич

– Ни в одном из тех документов не написано: "майн либер Саша", - смутился попаданец.

– Когда арестуем Гитлэра, Гэринга и Гимлэра, тогда и будэшь брать автографы.

– Виноват, товарищ нарком, обожду. Недолго осталось. Разрешите вопрос.

– Да?

– Польшу "освободим", начиная 17 сентября. А как с Финляндией? Если действовать без моей подсказки, потеряем много людей и техники, вылетим из Лиги Наций, Хельсинки не возьмём. Надо собрать в Ленинградском военном округе ударный кулак в миллион-два, две-три тысячи танков

и начать на пару недель раньше. Тогда до заморозков Финляндия поднимет советский флаг. Но мои прогнозы разойдутся с последующей действительностью.

– Я пасовэтуюсь с таварищем Сталиным. Прогнозы - это нэнаучно. Хэльсинки важнее. Уведите... вах, привычка. Просто - ступай.

В Европе началась Вторая Мировая война, которую пока никто так не называл. Советский Союз, не поперхнувшись, сожрал останки Польши и подписал с Рейхом договор "О дружбе и границе". 15 октября 1939 года, на полтора месяца раньше, чем в прошлой реальности Карманова, Красная Армия обиделась на якобы артиллерийский обстрел с финской стороны и начала массированное наступление.

Сосняком по откосам кудрявится Пограничный скупой кругозор. Принимай нас, Суоми - красавица, В ожерелье прозрачных озёр! Много лжи в эти годы наверчено, Чтоб запутать финляндский народ. Раскрывай же теперь нам доверчиво Половинки широких ворот!

Особенно в словах песни, придуманных Анатолием Френкелем, Шуре последняя строчка понравилась. Действительно, по окончании первого месяца боёв мало какие ворота остались целыми, половинки - в лучшем случае.

Белофинны сражались отчаянно. Вместо полумиллиона потерь убитыми, ранеными, обмороженными и пропавшими без вести, Красная Армия после вмешательства Карманова потеряла больше миллиона, тысячу танков и почти столько же самолётов, подводные лодки, один надводный корабль, не счесть орудий и миномётов. Коммунисты бывшей русской колонии в последний момент предали Интернационал и вместе с белофиннами полегли в уличных боях против русских. Новое краснофинское правительство Куусинена сразу состояло из граждан СССР с финскими фамилиями: выбора не было. С улиц Хельсинки до конца трупы убрали, а Верховный Совет СССР уже удовлетворил просьбу Финляндии о её вхождении в состав Советского Союза на правах шестнадцатой союзной республики.

Население остальных республик ликовало, финны учились очередной раз жить под русскими, Лига Наций описалась кипятком, а Сталин, Берия, Молотов и тогдашний нарком обороны Ворошилов схватились за голову от огромных потерь. Их нанесло мизерное и слабовооружённое финское войско. Миф о "легендарной и непобедимой" Красной Армии, в какой-то мере разделявшийся и сталинским руководством, рассеялся как утренний туман.

Карманов снова боялся за свою жизнь. Он передал учёным и инженерам львиную долю того, что мог вспомнить. Красная Армия изменила историю, начав финскую войну раньше и оккупировав страну. Как провидец Учитель потерял цену. Он слишком мало знал, чтобы быть полезным, и достаточно - чтобы представлять опасность. Поэтому очередной вызов к Берии воспринял с чувством ужаса, переходящего в панику.

– Знакомься, Учитель!
– нарком в хорошем расположении духа, что редкость, указал на тщедушную фигурку за столом.

– Здравствуйте, гражданин начальник, - пролепетал перепуганный еврей.
– Меня зовут Вольф Гершикович Мессинг, к вашим услугам.

– Ещё одно бэлорусское чудо.

– Извините, гражданин нарком! Я из Польши, в Белоруссию от немцев сбежал. Они евреев убивают!

– Видишь, Учитель, задэржанный на наших союзников клевещет! Будущее предсказывает. Разберис, да?

– Слушаюсь, товарищ нарком!

В подвале, где до конца не выветрились ароматы прежних доверительных бесед, Карманов велел удалиться конвоиру и спросил Мессинга:

– Что у вас за предсказания?

Еврей страдальчески сморщился, округлил глаза и прошептал:

– Война будет страшная. С Германией.

– Ясно. После войны что?

– Ви мне таки верите? После войны сложно будет. Люди в космос полетят.

– Не тяните резину. Что с Варшавским договором?

– Откуда ви знаете? Сильный союз, против НАТО, обеспечит мир...

– Так. Значит, вы попали сюда из будущего, не позднее 1991 года.

– Что же было в 1991 году?

– Договор изменился. Не перебивайте. Так из какого вы года?

Мессинг сжался.

– Будем говорить или офицера позвать?

– Ой вей! Не надо! Из 1974-го!

– Там кем были?

– Артистом эстрады... Райкину ассистировал.

– А здесь врёте органам госбезопасности, что провидец будущего.

– Жить как-то надо, гражданин начальник.

– Советской власти врать нехорошо!
– веско сказал Шура. За полгода он настолько свыкся с фразеологией и образом мыслей людей предвоенного СССР, что ощутил себя советским человеком. Остаётся в ВКП(б) вступить. А что? Рекомендации Сталин и Берия дадут, ни один партком не откажет. С этими мыслями агент Учитель поднялся на доклад.

– Товарищ нарком! Гражданин Мессинг - не пророк, такой же попаданец как я, только из 1974 года. Головы людям морочит.

Берия подошёл к любимому окну и задумчиво посмотрел на Лубянскую площадь. Карманов решил ловить момент.

– Лаврентий Павлович! Два случая, это только известные нам. Ну, госбезопасности, - поправился студент.
– Значит, мой провал в прошлое не уникален. Могут быть иные. Каждый инцидент несёт потенциальную угрозу, что носитель ценных знаний о технологиях будущего попадёт к империалистам. Нужно работать в этом направлении.