Попаданец в Рой Пожирателей Вселенной. Том IV

Кита Никита

Халима толчками отодвинул надзирателя и встал напротив гамака по центру. Дедок вознёс руки с раскрытыми ладонями перед собой и поднял голову в потолок. В этом положении мужчина запел знакомый Рою мотив. Точно также пели молящиеся драконовцы, после боя с инороем.

Секунд двадцать старец произносил некий текст, затем скрестил ладони у себя на груди, склонил голову с закрытыми глазами и умолк. На этом свою помощь собрату он посчитал достаточной. Потому что дальше Халима ушёл к себе в комнату, залез на лежбище и быстро провалился в сон.

«Ну вот, я же говорил.» — подумало второе Я —

«Учитель со мной солидарен. Низшие существа слишком хрупки и ничтожны. Будь Миару нашим дитём, то никогда бы не умер от инфекции. Ведь ни одно порождение Роя ещё не погибало от подобных ран. Пора остановить его страдания.»

«Остановить мы всегда успеем.» — отмахнулся Фёдор — «А я… Я всё же попробую провести операцию. Считай это простым человеческим любопытством.»

«У тебя нулевой опыт в данной сфере. Проводить эксперименты над разумными существами, не очень-то и гуманно… Ха! В принципе, я за!»

В тюрьму прибыло пополнение из двух новорожденных слизевиков. Проходя через буферную секцию и шахту, они задержали дыхание, ведь там всё было задымлено.

В качестве операционной разум Роя избрал пищевой склад, поскольку в нём было больше места, нежели в комнате Миару. Слоны подняли гуманоида, отделив часть слизи от гамака, дабы меньше тревожить больного. Жуколов не осознавал, что происходит вокруг, и так для него было даже лучше.

На складе слуги раздели пленника до гола. Тело у мужчины оказалось покрыто сплошным слоем грязи. Оно и не странно — столько не мыться и жить в земляной норе…

Склизкие гиганты налили на пол слизевой ковёр, сделав вещество плотным и клейким. Затем они уложили на него пациента, разведя его конечности в стороны. Ноги, руки, затылок и спина реконструктора пристали к силикону, за счёт чего его тело надёжно зафиксировалось в одном положении. И хотя жуколов продолжал дёргаться, слизь не позволяла ему сдвинуться ни на йоту.

Чтобы больной случайно, резким движением не сорвал с себя кожу, — мало ли на что он способен из-за сильной боли — слуги дополнительно перекинули через его лоб и локти силиконовые стяжки, прикреплённые к ковру.

Гусеницы перенесли в операционную весь врачебный инвентарь, кроме пилки. Её они положили металлической частью в костёр, дабы обеззаразить.

Тем временем, слизевики помыли поражённое бедро мокрой тряпкой, а жук-хирург создал из слизи жгут, который разместил в районе тазобедренного сустава. Впитывая вещество в поры на лапе, врачеватель уменьшал диаметр силиконовой окружности и, тем самым, сдавливал артерии в ноге.

Парнишка не знал, насколько сильно нужно передавить конечность реконструктора, чтобы он не умер от потери крови. Вряд ли даже специализированный доктор с Земли, попади он на место Фёдора, дал бы конкретный ответ на этот вопрос. Всё-таки анатомию инопланетных рас в земных ВУЗах не преподают. А потому, сокращая жгут, перерожденец действовал интуитивно. Он опасался перестараться и в итоге повредить мягкие ткани или сломать кость. Прочности слизи вполне хватило бы на такое…

В какой-то момент Миару беспокойно застонал, и мыслительный центр прекратил впитывание силикона. Похоже дальнейшее уменьшение ободка вокруг бедра вызывало у пациента значительную боль.

Другой слон взял подготовленную

жердь и сунул её реконструктору в зубы. Вроде так делали в фильмах, когда кому-то предстояло выдержать нестерпимую боль…

Дабы мужчина не выплёвывал деревяшку, слизевик залепил ему рот. Также это поможет заглушить истошные крики, которых, наверняка, будет много из-за ампутации без наркоза.

Большие глаза жуколова непрерывно суетились под закрытыми дрожащими веками. Дёрганые движения натягивали приклеенную кожу и упирались в силиконовые ремни. Тихое кряхтение доносящиеся из ротовой полости гуманоида стояло постоянным звуковым фоном.

Гусень-ассистент принёс пилку прошедшую дезинфекцию в костре и вложил её в лапу доктору. Слизевики с инвентарём в клешнях обступили больного с разных сторон. Один держал лоскуты ткани, другой поднял и открыл ларец с целебной мазью, третий образовал из слизи клейкий плотный эластичный блинчик.

Стальная лента вжалась в мягкое бедро между жгутом и почерневшей кожей. За один проезд она вошла в плоть на сантиметр. Рядок заточенных зубцов окрасился в тёмно-бардовый. Кровавые капли брызнули на операционный коврик, словно сок из сдавленного граната. Пронзительный надсадный вопль эхом разнёсся по тёмному бункеру. Миару выпучил глаза и агонизирующе задёргался. Кляп на рту не сильно помогал заглушить издаваемые им звуки.

Доктор продолжил пилить без остановок, с каждым разом погружая ленту всё глубже. Густой гранатовый сок забрызгал по обе стороны от отрезаемой ноги. Остервенелый неистовый вопль не прерывался, ни на миг. Обезумевший от боли пациент начал срывать себе ногти и кожу с приклеенных пальцев. Хорошо, что Халима в тот момент крепко спал…

Помощники хирурга залили кисти гуманоида сплошным слоем слизи, чтобы четверни стало невозможно освободить. Прохлада исходящая от силикона больше не справлялась с перегревом организма, и ушедшая было испарина снова вернулась на ошалевшее лицо. Слёзы сочились из неморгающих глазных щелей; сопли стекали на впалые щёки. Четыре ноздри реконструктора ускоренно дышали, стреляя струями пара в стылый воздух подземелья.

Но вот пилка добралась до кости, и продвижение стальной ленты моментально замедлилось. Миару тут же изогнулся дугой, рвя кожу на спине. Жуки поспешили перекинуть через его таз и торс дополнительные стяжки. Глаза больного покраснели из-за полопавшихся капилляров; деревяшка в зубах заскрипела. Вопль перешёл на следующий уровень, на котором из перенапряжённого горла вырывался хриплый визг.

Клешни слизевиков придерживали обе части бедра, пока пилка усердно рассекала костные ткани. Кровь на паласе сразу вытиралась, поскольку Фёдор пристально следил за тем, вытекает ли она со стороны торса. Если кровь будет просачиваться слишком сильно, может потребоваться затянуть жгут потуже…

Внезапно в операционной стало как-то тихо. Жуки обратили внимание, что пациент больше не кричит и даже не дёргается. Не прерывая ампутации, мыслительный центр приказал маленькому ассистенту забраться гуманоиду на торс и приложить слуховое отверстие к груди. Гусень просочился под лапами больших братьев и выполнил поручение. Ему удалось услышать сердцебиение, но оно было каким-то чересчур тихим и слабым.