Попаданец в Сэма Тарли
Шрифт:
– А куда они уходят?
– не сразу сообразил я.
Торн зловеще хохотнул.
– Под землю, футов на пять, если остаётся что хоронить.
В общем-то, это было логично. Из Дозора обратной дороги нет, вернее, есть, но только одна. Поэтому от явных неадекватов тут должны избавляться быстро и решительно, и, по-видимому, такое жёсткое, грубое, агрессивное поведение мастера над оружием было ещё одним тестом на "профпригодность" для будущих дозорных.
Понимание этого факта заставило
Решившись, я спросил, чуть крепче сжав рукоять меча, но больше стараясь ничем не выдать своего волнения:
– Сир, а почему вы мне это рассказываете?
Уцепившись большими пальцами за ремень перевязи, Торн бросил на меня внимательный взгляд, но тут же, отвлёкшись, проорал кому-то из рекрутов:
– Харби, криворукая ты обезьяна, ещё раз выронишь меч- до конца своей никчёмной жизни будешь чистить выгребную яму!
Вот кстати, памяти сира Аллисера я тоже поражался. Буквально каждого рекрута тот знал по имени или фамилии и прекрасно помнил, кого каким прозвищем "осчастливил". Наверное, оставайся он лордом, дружина бы его любила. Этот вывод я сделал, наблюдая за другими братьями, что прослужили достаточно долгое время.
Вслед Торну никто из них с ненавистью и неприязнью не смотрел, а это заставляло задуматься.
– Почему рассказываю?
– он снова повернулся ко мне.
– Потому что я действительно хорошо знал лорда Тарли, и теперь вижу, что в тебе есть его дух. И это меня радует. Среди всего этого сброда,- сир Аллисер обвёл рукой двор,- лишь единицы станут хорошими воинами, остальные же, как говорили в мое время, просто смазка для мечей. А Дозору сейчас как никогда нужны хорошие воины. Нас стало слишком мало. Мы занимаем всего три замка Стены из девятнадцати. Три, Сэм, понимаешь?
Я невольно вздрогнул- это, по-моему, был первый раз, когда он назвал меня по имени.
Мастер над оружием этого не заметил. С прорезавшейся горечью он добавил:
– Да и в этих трёх гарнизоны заполнены в лучшем случае наполовину. И кем? Ворами, убийцами, насильниками, из которых мы пытаемся выковать хоть какое-то подобие единой силы. А иногда попадаются такие как Сноу. Которым вбить понятие дисциплины ещё сложней.
Аллисер смачно сплюнул.
– Ладно. С этого дня спарринги у тебя будут только со Сноу. Северяне всегда знали, с какой стороны браться за меч, этого у него не отнять. Остальным ты уже не по зубам. Так что возможность дальше расти в мастерстве у тебя будет. Тем более, его отец- один из немногих, кто действительно хорошо владеет двуручем. Ну, и я буду очень доволен, если ты сможешь сбить спесь с этого бастарда,- добавил он в конце.
Тогда для меня начался новый этап- этап практической наработки навыков работы с оружием. Весь третий месяц я до одури отрабатывал различные приёмы со Сноу. Парень и вправду был хорош. Видимо, как и все правильные аристократы, заниматься фехтованием начал лет с шести.
Когда я в первый раз встал напротив него, то, улыбнувшись, попросил:
– Только не жалей меня, хорошо?
И
***
Весть о том, что скоро рекруты принесут клятву Дозору, застала меня на моём обычном месте- на тренировочной площадке. Я крутил перед собой меч, вращая его, словно лопасти вертолёта, наслаждаясь лёгкой эйфорией от ощущений своего нового, крепкого, мускулистого тела, что сейчас играючи управлялось с пятикилограммовым металлическим ломом в руках. Лёгкий посвист, с которым рубила воздух металлическая полоса, внушал трепет и опаску всем окружающим. Не боевой приём, лишь упражнение на развитие запястий, но на любого новичка оно производило неизгладимое впечатление.
Был у меня товарищ, который нунчаки- серьёзные, реальное оружие- крутил так, что подходить к нему ближе чем на пять метров было просто страшно. Что-то подобное сейчас происходило и в моём исполнении.
Да, против опытного воина всё это было слабой защитой, но среди остальных рекрутов, исключая Джона, соперников мне не было.
Остановив вращение, я поднял с брусчатки перевязь с кольцами, продел в них меч и повесил на плечо на манер какой-нибудь винтовки из моего мира. Удивительно, но был здесь и такой вариант транспортировки почти полутораметрового дрына.
Наступало обеденное время, и собрав тренировочное оружие, мы вчетвером: я, Джон, Пипар и Гренн- направились в малую оружейную.
Уже внутри, расставив оружие по стойкам, я присел на край грубо оструганного верстака и сказал:
– Парни, погодите.
– Что, Сэм?
– сняв перчатки, Джон небрежно засунул их за пояс и откинул волосы со лба, обращая ко мне внимательный взгляд тёмных глаз.
– Клятва. Как она проходит?
– Да обыкновенно,- пожал плечами Сноу, переглянувшись с остальными.
– Или в часовне Семерых, или в богороще за Стеной.
– Богороще?
– я удивлённо приподнял брови. Если про Семерых я тут кое-чего слышал, то о втором- впервые.
А Джон вдруг мягко улыбнулся и ответил:
– Всё забываю, что ты не с Севера. Упорство-то у тебя чисто наше. Богорощи посвящены Старым богам, в них веровали ещё Дети леса и Первые люди. Сердце любой богорощи- чародрево. Тут недалеко от стены целый круг из таких деревьев, девять штук.
– А ты где будешь клятву давать?
– спросил я.
– Конечно же в богороще,- не раздумывая, уверенно ответил Сноу.
– Тогда я с тобой,- быстро произнёс я. Ещё не хватало в ритуале в септе спалить своё полное незнание местной религии Семерых.
– И я тоже,- вдруг присоединился к нам Гренн.
– И мы!
– поправил его Пипар, бросив возмущённый взгляд на товарища. Отчего мы дружно рассмеялись.
– А теперь, Джон,- снова взял я слово,- расскажи нам о Старых богах.