Попаданка для дракона
Шрифт:
Запрокинула ему голову, вынуждая проглотить.
— Хорошо, — следующую бутылочку открыла зубами и снова слила ее содержимое в рея.
Его начало трясти, совсем, как ту выжлу, над которой Оллин проводил эксперименты.
Мне с трудом удавалось его удерживать и вливать кровь. Сильный мужчина отшвырнул меня одним взмахом руки, даже не заметив этого. Я отлетела к стене, больно ударилась и обессиленно сползла на пол.
Его выгибало, но он не приходил в себя, хрипел, не открывая глаз.
Останавливаться нельзя. Я помню, что случилось
— Черт, черт, черт!
Я пинком закрыла дверь, сквозь которую в утлый домик врывался ветер. Скинула промокший тулуп валенки, больше похожие на ледяные колодки. Мне нельзя замерзать, не сейчас.
Накинула на себя вонючее старье, натянула какие-то носки и снова схватилась за бутылочки. Мне удалось влить Рэя содержимое одной из них, вторую он выбил у меня из рук.
Было больно, но я не жалела себя. Оседлала его сверху, сжимая бедрами, чтобы не скинул и снова влила лекарство.
Рэй хрипел, бился в конвульсиях, пугая меня до чертиков. Но я видела, как его губы перестают быть мертвецки зелеными. Это внушало надежду. Я снова и снова поила его, не зная когда надо остановиться, и можно ли вообще останавливаться.
Его кожа постепенно становилась бледной, но без зелени. Щупальца вен пропадали, ногти приобретали нормальный оттенок.
Моя кровь помогала. Лечила его. Но он почему-то не приходил в сознание. Даже пропотев и затихнув, Рэй так и не открыл глаза.
Я склонилась ближе, пытаясь расслышать его дыхание, и поняла, что он спит.
Получилось.
Я обессиленно сползла по стенке на пол, обхватила себя руками и сидела, не шевелясь, давясь слезами от пережитого ужаса. Было больно в груди. От страха, обиды, отчаяния.
Мой побег чуть не погубил дракона. Чуть не погубил человека, которого люблю.
Проклятый Оллин! Обвел меня, как последнюю идиотку вокруг пальца.
Рэя снова начало трясти, но в этот раз не от болезни, от холода. Надо его раздеть. Мне с огромным трудом удалось стащить с него охотничьи сапоги, сырые штаны и куртку.
Затем я собрала по дому все, во что можно было закутаться: старые одеяла, одежду, какие-то тряпки и соорудила что-то на подобии гнезда, в которое с огромным трудом уложила мужчину. Я зажгла все свечи, которые только нашла в доме, но тепла от них не было. Очаг растапливать я не решилась, помнила, как летом чуть не задохнулась, и не спалила всю избушку. Выкатила из углов грей-камни, которые раньше накалял огонь Оллина. Они уже едва теплились, но я билась за каждую крупицу тепла и все равно подвинула их ближе к гнезду, обложила со всех сторон, в надежде хоть как-то согреться.
Вскоре Шерр перестал дрожать, расслабился, но так и не проснулся. Я потрогала лоб, покрытый испариной. Не горячий. Жара нет. Потом аккуратно оттянула веко, заглядывая в глаза — зелень ушла.
Получилось! Я была готова рыдать от облечения, но нужно было решить еще один вопрос.
Похоже, нам придется греться вместе.
Стуча зубами от холода, я шмыгнула под ворох тряпья и прижалась к мужскому телу. Обвила его руками и ногами, уткнулась носом в шею и прикрыла глаза.
Сил не осталось. Я просто провалилась в тяжелый, тревожный сон.
Глава 23
— Маш, — чей-то голос прорывался сквозь дрему.
Я сонно заворчала и попыталась перевернуться на другой бок, но мне не дали этого сделать.
— Маша, — чувствовала руки на своих плечах.
Я не хотела просыпаться. Мне было тепло и уютно. Правда немного жестко и пахло мокрой псиной, но все равно было хорошо. Спокойно. Я не хочу возвращаться обратно в реальность, там плохо, там одни проблемы. Я устала и хочу выспаться.
Почувствовала прикосновение к своим губам. Требовательные, уверенные и не стала сопротивляться. Так было правильно. Я этого хотела. Не открывая глаз, обвила руками мужскую шею, и подалась вперед, позволяя себя целовать.
Сердце билось все быстрее, и в такт ему пульсировала Рубиновая Слеза на моей груди. Сквозь полусон, я чувствовала на своем теле уверенные руки, жадные прикосновения и дыхание, опаляющее кожу.
Так остро, так мучительно сладко. Так реально.
Не сон…
Я распахнула глаза, тут же встречаясь взглядом с Рэем. Его глаза горели внутренним пламенем, и в узких зрачках отражался едва заметные отблески тлеющих свечей.
— Рэй, — коснулась его щеки. Он накрыл мою руку своей, потом поцеловал ладонь. — я так боялась, что ты не справишься. Ты не приходил в себя.
— Я слышал все, что ты говорила. Каждое слово, — едва различимо шептал он.
— Прости меня. За то что ушла. Оллин…
— Урбан, — поправил он меня.
— Не важно. Он сказал, что на мне было какое-то притяжение. Я просто делала, что он хотел.
— Я знаю. Я понял это, когда искал тебя по городу, а император сказал, что чувствовал на тебе обрывки связи. Тогда я понял, что тебя кто-то увел, но даже подумать не мог, кто окажется за всем этим. Мы были убеждены, что он мертв, покончил с собой, не выдержав груза вины.
— Он никогда не чувствовал себя виноватым.
— Теперь я это знаю, — он снова склонился ко мне и поцеловал, а я не смогла удержаться от иронии:
— Все? Теперь можно к тебе приставать?
— Можно, — рассмеялся он.
— И твой чешуйчатый не против?
— Он давно уже сходит с ума от желания к тебе прикоснуться.
Я улыбаюсь и тянусь к нему за поцелуем.
В домике было тепло. Дракон очнулся и распалил своим пламенем грей-камни.
— Что теперь? — спросила я, задумчиво рисуя линии у него на груди.