Попаданка с квартирой приключений не ищет
Шрифт:
Из-за электричества ужин сделала на скорую руку. Анту приготовила горячие бутерброды с помидорами и сыром сулугуни, а сама обошлась йогуртом.
Выдала, наконец, постояльцу постельное белье и зубную щетку, показала, как раскладывать диван, ополоснулась под душем и пошла спать. Даже валерьянку пить не стала.
Вроде бы легла спать, но сон не шел.
Гадать, почему Ант скрытничает, было бесполезно. Даже представить себе не могла его мотивов.
Я бы, например, сразу радостно рассказала о Земле, о стране, в общих чертах
Как ни странно, сам Ант о Земле не расспрашивал, и было подозрение, что он в курсе, и все эти предметы ему знакомы: и физическая география, и политическая, и даже душ, и унитаз. Он, скорее, похож на интригана, чем на идиота, значит, есть какая-то причина, не дающая ему обрушить мне на голову всю информацию.
В общем, мои мысли плавно перешли на магию.
Если верить его рассказам о магическом ядре, которое у меня присутствует, то мне некоторые вещи о себе самой становились понятны.
До одиннадцати лет я была спокойным, жизнерадостным ребенком, а в одиннадцать будто бес в меня вселился. И плющило меня иногда очень серьезно. Воспитание вынуждало держать себя в рамках, но пару раз меня срывало.
Помню первый раз. Летом в детском лагере, куда на месяц меня отправили родители, уже в вечерний час, перед самым сном, на меня накатило это самое — необъяснимое безумие. Где-то в районе солнечного сплетения, может, чуть выше, появилось внутри ощущение будто там вспух пузырь. Плотный, наполненный. Я улеглась на пол палаты в проходе между двумя рядами кроватей, и меня завертело как взбесившиеся стрелки сломанных часов. Центром был этот самый разбухающий, распирающий меня пузырь. Я сучила ногами, размахивала руками и вертелась, вертелась, вертелась, подвывала и хохотала. Девчонки в ужасе, замерев, смотрели на меня. Они от шока даже вожатую позвать не догадались. Минуты через три меня отпустило. Я, запыхавшаяся, поднялась, пожала плечами и сказала:
— Не успела днем потратить энергию, в следующий раз пойду бегать.
И на самом деле, я договорилась с вожатой и стала бегать вечером перед сном. Это было оптимально, потому что, если приступы случались днем, никто не мешал мне поорать и побеситься.
И когда я уже стала взрослой, приступы распирающей наполненности продолжались лет до пятидесяти. Правда я больше не орала и не бесилась, но в это время возникало ощущение необъяснимого могущества и странного не очень приятного подозрения, что стоит мне сейчас топнуть, и земля расколется. В общем, я так и не рискнула топнуть. Честно, проверять не хотелось — боялась последствий.
А после пятидесяти лет на месте пузыря образовалась сосущая пустота. Очень похожее ощущение бывает в самолете, когда он проходит воздушные ямы. Только воздушные ямы — это несколько мгновений. А у меня внутри поселилась вакуумная дыра. Со временем я к ней привыкла и перестала замечать. И если
После рассказа о магическом ядре стало немного понятно, что из меня перло, из-за чего меня так плющило.
Было в моей жизни еще кое-что странное. Я видела во снах то, что происходило с моим мужем. Мама по жизни периодически видела вещие сны. А у меня сны были не вещие, а как бы параллельные, и только о нем, о том, что с ним происходило далеко от меня. Больше никого мои сны не касались. Были разные незначительные эпизоды. Когда в моду вошли экстрасенсы я пыталась лечить головную боль у своих домочадцев. Боль я снимала, но заболевала сама, потому с этим быстро завязала, но… Мне удавалось лечить себя.
Так из размышлений плавно упала в сон.
Опять стук в дверь. Доброе утро? Что-то я сомневаюсь, что оно доброе.
Вечером за своими мыслями я не заметила, как заснула. А пробуждение получилось не самое безмятежное.
Блин, как же я не люблю просыпаться по будильнику, и уж тем более от стука в дверь. Ага. Теперь еще и Ант скребется в мою спальню.
— Ева, вы проснулись?
— Антамар, там, наверное, ваши соотечественники пришли. Не могли бы вы пока разобраться без меня?
— Хорошо, с вашего позволения.
Ну да, соотечественники, без сомнения. Только мое позволение требуется чисто из вежливости.
К тому моменту, когда я окончательно проснулась, оделась (вот еще один минус — я должна выходить из спальни при параде, а не в пижамке), гости моего гостя (каламбурчик такой себе) уже перекочевали в гостиную, и мне удалось спокойно сделать все утренние дела.
Шок — это уже почти привычно. Видимо, теперь по-другому мне жить не позволят. Я вошла в гостиную. В комнате находилось трое взрослых и двое детей. Ну подумаешь, на одного взрослого и на одного ребенка больше…
Они что, все собираются у меня жить? Ну и как-то так я вслух этим и поинтересовалась.
На мой вопрос не ответили, просто мне навстречу с дивана поднялся мужчина на вид чуть старше Анта. Мужчина с младенцем на руках.
Я так обалдела, что даже не сразу как следует разглядела всех, но теперь мое внимание было полностью сосредоточено на малыше. Обожаю младенцев.
Больше ни на кого не глядя, протянув руки и раскрыв ладони, я пошла к мужику с ребенком. Он смотрел на меня растерянно с такой же несколько растерянной улыбкой.
«Боже, что с мужика взять, нельзя же так бояться ребенка».
Он держал малютку, не прижав к себе, а на полусогнутых руках немного на отлете, будто и в самом деле боялся малыша.
— Здравствуйте, леди! А мы к вам…
— Я вижу, что вы к нам, — ответила и хихикнула про себя.
Детеныш был не новорожденный, месяцев шести-семи, довольно крупный. Кроха взбрыкивал ножками и размахивал ручонками, потому что просто лежал на ладонях мужчины на покрывальце, в которое, видимо, изначально был завернут.