Попаданка в академии драконов 4

Свадьбина Любовь

…И выплёвывает на траву.

Вот теперь мне страшно! Лёжа на спине, разглядываю руки, только что обратившиеся практически в пыль: целые. Это чудо, но они целые — мои нормальные руки!

Император и Пушинка оглядываются по сторонам, не замечая, как развеиваются остатки магического вихря.

— Тир-леньк, тир-леньк, — свиристит птичка. — Тир-леньк.

Небо светлое, безмятежное. Жужжит шмель.

— Раньше было по-другому, — сипло шепчу я. — Первый раз я переместилась по-другому.

— Твой источник

не был активирован, ты проходила не через пробитый канал, а через наведённую при схождении миров тропу. Чтобы переместиться между мирами не в схождение, нужно много магии, но одарённые могут сами распасться на магию, тогда её требуется меньше.

— Надеюсь, вы меня правильно пересобрали.

— Конечно. — Император протягивает ладонь.

Поднявшись и отряхивая с подола пыльцу, оглядываю поля и кусты. Вдали тянется жёлтая дорога. И нигде ни единого проявления магии. Даже вокруг императора она почти незаметна.

— Видишь связь? — встревоженный император прокручивается вокруг себя, словно это может помочь мне заметить искомое.

— Замрите. — Обхожу его по кругу.

Что ж, определённо связь пытается образоваться: будто золотая паутинка на ветру, покачивается струйка магии, слепо вытягивается к горизонту, жрожит. Сердце обмирает: Ланабет здесь.

* * *

Пока связь не оформилась чётким ручейком, который легко отследить в полёте, мы направляемся за этой дёргающейся стрункой пешком.

Свежий воздух, удобные туфли, спутник, который поддерживает, когда спотыкаюсь, гоняющаяся за бабочками Пушинка… ладно, от идиллии далеко: рюкзак тяжёлый, ноги путаются в траве, подол пришлось подвязать выше, иначе не смогла бы идти.

Через час молчание становится слишком утомительным, и я, поборов неловкость, спрашиваю:

— А что это за мир? Что вы о нём знаете? И как он связан с Эзалоном?

Император косит на меня золотым глазом. Я уже не надеюсь на ответ, когда он наконец размыкает нервно сжатые губы.

— До недавнего времени этот мир считался родиной Эзалона. Дегон привёл его отсюда. Как теперь понимаю, демона сюда закинуло из-за каких-то неприятностей, а потом не хватило магии на перенос.

Покрепче ухватываюсь за лямки рюкзака с магическими кристаллами — так, на всякий случай. У императора таких судорожных движений нет.

— А если нам магии не хватит?

— Если нас долго не будет, защита на зале перемещения спадёт, Арену скажут, в каком мы мире, и он придёт за нами. Ваша связь крепкая, найдёт быстро.

— Так что это за мир?

— Довольно гадкий, честно говоря. Киндеон не просто непризнанный, он закрыт даже для исследований.

— Почему? — холодок пробегает по спине, хочется ухватить Пушинку за шерсть и подтянуть к себе.

— Здесь ненавидят магию, и существует организация, которая охотится на магов. Была триста

лет назад, когда Дегон сюда отправлялся. Возможно, её больше нет, потому что мы, повторюсь, запретили сюда путешествовать: слишком опасно. Да и бессмысленно: мир довольно отсталый, нам от него ничего не нужно.

— Надеюсь, вы правы, и о магии тут забыли. Пушинка, если кто-нибудь появится, становись невидимой.

* * *

Ниточка не только тянется, с неё срываются золотые сполохи и улетают куда-то за горизонт. То, что они не уходят глубоко в землю, кажется мне хорошим знаком: значит, Ланабет ближе, чем начинается скругление поверхности. Может, она попала сюда примерно в то же место, что и мы, и старалась не уходить далеко?

Император тревожно поглядывает на горизонт, хмурится. Готовит речь? Опасается, что Ланабет обзавелась семьёй? Или догадывается, что её глаза пострадали?..

— А прошлый канал перехода выводил сюда же? — уточняю я.

— Да, в эту зону. Надеюсь… надеюсь, Ланабет не потеряла надежду, что мы её найдём.

Я бы потеряла, но об этом тактично молчу. А вот о другом поговорить надо.

— Извините, что влезаю, но я почти ваша семья…

— Да, я тебя слушаю.

— Я думаю, Линарэн замечательный сын, и ваше отношение к нему несправедливо.

Глаза императора вспыхивают и гаснут. Я продолжаю:

— Несмотря на ваше явное пренебрежение, которое проявляется даже в том, что вы называете его по полному имени, он не хотел вас предавать. Мне кажется, это… стоит ценить, даже если вы потеряли жену. К тому же она умерла не по его вине.

— Знаю.

— Тогда почему? Почему такая холодность?

— Потому что это эмоции. Они не всегда поддаются разуму. Я прекрасно знаю, что Ирьения умерла от проклятья моих врагов, что не спас её родовой артефакт. Но она была частью меня, почти всем для меня, а когда умерла… это было мучительно, словно у меня отрезали руки и ноги, и казалось, что ничто и никогда не будет прежним, и я не буду целым. Во всей этой боли я не мог не думать, что если бы не беременность, проклятие её бы не убило. Она могла бы жить, если бы не Линарэн.

— Но ваше отношение чудовищно несправедливо! Особенно теперь, когда у Линарэна не осталось даже Заранеи. И у вас была Ланабет, чтобы залечить раны.

— Слишком недолго. И ещё неизвестно, захочет ли она ко мне возвращаться.

Кошусь на императора: дракон и не уверен в себе? Хотя времени и правда прошло много. Спотыкаюсь о корень, он вновь поддерживает меня под локоть.

Некоторое время шагаем молча.

— Я понимаю, с этим надо что-то делать, — рассеянно признаёт император. — С Линарэном. Знаю, что взлом щита правителей испытание, после которого нужна поддержка близких, а Элор не в том состоянии, чтобы меня заменить.