Попаданы
Шрифт:
Которого вздернули тут же, едва признали виновным.
Возможно, чинуша бы еще и пожил, не начни понтами кидаться...
На его невезение, и судья, и присутствующие, оказались из той самой когорты людей, что оттарабанили десять лет по контракту, оплачивая обучение детей.
Не просчитался Мил, делая ставку на людей, собранных Катом.
Словно чувствовал этот "первый убийца", у кого в душе есть совесть и кому слово "Честь" не пустой звук.
Всего, сотня.
За каждым из них - тоже сотня, если не больше.
А из памяти - первый убийца.
– Мил. Чего молчишь?
– Юрьев, подтолкнул своего коллегу, по нелегкой ноше на плечах.
– Как считаешь?
– Никак не считаю.
– Мил, вынырнув из своих воспоминаний, тяжело вздохнул.
– Где считают, там и обсчитываются... А вопросы нам задали хитрые, сразу так и не ответишь...
– Если нет ответа - многозначительно молчи. Ответ заинтересуется твоим молчанием и придет сам.
– Юрьев, припомнил свое юношеское увлечение восточными мудростями и коротко хохотнул.
– Вот уж точно предки подметили - иногда лучше жевать...
– Мил внезапно для самого себя шмыгнул носом, расчувствовавшись.
– Жанна, пожалуйста, донеси всем своим коллегам по цеху, простую мысль... Ответов не будет! И, впредь, я очень надеюсь на твою рассудительность.
"Лучшая половина человечества" растаяла в мешанине помех, отключившись от разговора.
Обе женщины, понимая, что теперь на их хрупкие плечи взвалили несусветную ответственность, только переглянулись, да и пожали своими плечиками, скидывая не нужный груз.
– Интересно...
– Жанна рассматривала пустой экран, словно в надежде увидеть откровение.
– На Земле сейчас какой месяц? Хорошо бы, к нашему прилету был сентябрь! Яблоки, виноград, арбузы...
– Жанка...
– Тамара Вадимовна кинула в подругу носовой платок.
– Ты еще о селедке вспомни! Беременная, что-ли?!
Дружно посмеявшись и погрустив, обе покинули комнату связи и разошлись по каютам.
Дикий визг, раздавшийся из апартаментов Жанны Дрозд, всполошил всех, кто еще не спал или только-только придремал.
Первой у двери оказалась Тамара и затарабанила в дверь.
За дверью послышался знакомый голос Мишта, что-то говорящий и визг повторился.
Будь это обычная дверь в квартиру, даже металлическая, Кахонка знала бы как поступить, но тут... Целых семь сантиметров корабельной брони!
Будь Кахонка не так озабочена происходящим, именно этот момент и стал бы объектом пристального изучения, но - увы!
– Жанна, открывай! Иначе слесаря вызову!
– Пригрозила Тамара, пиная дверь ногой и не думая, что тут надо не слесаря вызывать, а - взрывника! Или, спецназ, в зависимости от происходящего за дверью.
– Нет!
– Жанна всхлипнула из-за двери, когда та стала приоткрываться.
– Мишка, закрой двери!
"Ага.
– Сон, дурной, приснился!
– Успокоила она стоящих рядом любопытных, словно те не имели ни глаз, ни ушей.
– Утром расскажет, если захочет...
Народ, пожимая плечами и позевывая, разошелся по своим каютам, оставляя верную Кахонку в одиночестве, как стойкого оловянного солдатика, на страже покоя подруги.
– Жанка. Все ушли. Открывай!
– Тамара поцарапалась в дверь, не хуже кошки.
– Открывай, тебе говорю!
Дверь отворилась на два пальца, на 30 сантиметров, на 50 и Тамара ракетой влетела в комнату подруги, притянутая за руку.
Дверь с чавканьем, встала на место.
– А твой... Где?
– Кахонка с удивлением рассматривала изысканно сервированный столик, с цветами, свечами, сладостями и без единой бутылки вина!
– Где-где... В... На верхней полке, ищет иголки! В Караганде!
– Жанна шмыгала носом, глубоко дышала и шмыгала носом, одновременно.
– Хочешь, тебе отдам?! Или, лучше, на ферму...
– На мясо?
– Ужаснулась Тамара, рассматривая находящуюся в состоянии смятения, подругу.
– На молоко...
– Огрызнулась Жанна, успокаиваясь и опуская свою очаровательную пятую точку на кушетку.
– На колбасу, с приправами!
Женский переход от смятения к слезам и обратно, равен одному взмаху ресниц.
Мгновение и слезы полились рекой.
Тамара, честно продержалась пару минут, утешая и успокаивая подругу, пытаясь выведать под шумок, что же произошло.
Жанна держалась, как скала!
– Он тебе, что, предложение, сделал?
– Кахонка, вспоминая своего недогадливого возлюбленного, уже мысленно готовилась приступить к расчленению Мишта.
– Или наоборот, сказал, "прости"?
Жанна подняла на собеседницу глаза и пронзительно вздохнула.
"Господи, неужели я такая же дура?! Была?!" - Тамара Вадимовна решила оставить все как есть, захочет Жанна рассказать - расскажет. Нет, так из этой блондинки и пытками слова не вытащишь!
– Пойду я, спать. Утро, вечера мудренее!
– Экс-министр встала, оправила неприлично задравшуюся юбку и двинулась в сторону выхода.
– Утром, на свежую голову, поговорим...
Едва дверь за ней закрылась, в комнату вошел Мишт, придерживая отваливающийся лейкопластырь, на своем царапанном лице.
– Хорошая у Вас пословица...
– Герцог оторвал ненавистный кусочек и принялся его внимательно изучать, видимо опасаясь, что ногти возлюбленной полны страшного яда и раны, нанесенные ими, прямо сейчас, на месте, сию секунду, наполнятся гноем.
– Жаль, что я о ней раньше, не знал... А лейкопластырь - редкая фигня. Не держится.