Попал так попал
Шрифт:
– Ой-ой-ой, будет неприятно, если эта волна дойдет и до нас,– прикинул капитан Кьераку.
– Да что там происходит?– выдохнул Зараки.– Что может породить такую вспышку духовной энергии?
– Это точно высвобождение банкая,– прикинул Укитаке.– Мы же не знаем, что за банкай у капитана десятого отряда, так что смотрите внимательно, сейчас узнаем… ого!
На месте взрыва вихрились огромные потоки пламени, собираясь в здоровенную такую копию Солнца с пятнами, светлыми и темными участками и протуберанцами. Даже здесь, в пятидесяти километрах чувствовался ужасный жар, никак не меньше
– Мусабори Гэкидзе Хоноони. (Всепоглощающая ярость огненного демона)
– Черт подери,– выругался Барраган.– Респире.
Черно-фиолетовое облако окутало императора и слегка отодвинуло пламя во все стороны, давая скелету кое-какое пространство для действий.
– Жарковато, не правда ли?– услышал он голос из пламени. Мощный взмах– и мимо императора промчалась огненная волна, очищая пространство.
Алый Тигр слегка усмехнулся и встряхнул резко отросшими черными волосами. Совершенно черная грива резко контрастировала с огненным одеянием, ниспадающим ниже стоп.
– Техника первая, огненная крепость.
Барраган осмотрелся. Со всех сторон, сверху и снизу смыкались потоки испепеляющего пламени, но теперь они отодвинулись на приличное расстояние около двух километров от центра во все стороне
– Ну как тебе, самозваный бог Уэко Мундо?
В ответ Барраган расхохотался, запрокинув черепушку. Такое пренебрежительное отношению к его охренительно крутому банкаю сильно не понравилось Канаме, и хохот бога Уэко Мундо был заткнут прицельным попаданием огненного шара точно в распахнутую пасть.
– Жалкий муравей! Как ты посмел…
Барраган возник перед Бенеторой и рассек его взмахом двухсторонней секиры пополам, только вот… его противник отнесся к удару, рассекшему его пополам, философски.Еще три удара дали понять, что к избиению Бенетора относится… да вообще никак не относится. Старящий все на своем пути топор просто проходил сквозь плоть капитана десятого отряда, тут же смыкающуюся за ним, а ровно мгновение спустя Барраган стремительно разорвал дистанцию, но его левое предплечье осталось рядом с Бенеторой и тут же обратилось в пепел.
– Ого, ты почти увернулся,– оценил Канаме, опуская сотканную из языков пламени катану.
– Что это за хрень?
– Это не хрень, Барраган. Это– меч огненного императора. Температура режущей кромки превышает десять в двенадцатой степени градусов по Кельвину. Если ты не понял, что это такое, поясню. Здесь, в эпицентре моего банкая, температура составляет около десяти миллионов градусов. И то ты постоянно используешь респире вокруг себя, чтобы состарить температуру и выжить. Да, ты даже на такое способен, но о твоих способностях чуть позже. Температура режущей кромки моего меча в сто тысяч раз выше. Одно касание– и ты превратишься в ничто. Но если ты еще не понял, я могу просто стоять и смотреть на твои потуги, а ты все равно скоро умрешь.
– Это еще почему?– рыкнул Барраган, начиная воспринимать противника всерьез, что не помешало ему отрастить утерянную руку.
– А ты еще не заметил?– удивился Бенетора, и меч из его руки исчез струей пламени, сливаясь с единой огненной толщей. Барраган
– Какого черта? Почему твоя духовная энергия непрерывно растет?
Бенетора рассмеялся и посмотрел на Баррагана с жалостью. Ну как можно ляпнуть такую чушь?
– Это не моя духовная энергия растет, придурок. Это твоя уменьшается в арифметической прогрессии. Если ты и этого не понял, она уменьшается на пять процентов от начальной каждую минуту. Мы здесь находимся приблизительно восемь минут. Через двенадцать минут ты умрешь, потеряв всю духовную энергию.
– Непростительно. Непростительно! Непростительно!!! НЕПРОСТИТЕЛЬНО!!!!
Баррагар рванул к стене, стремясь прорубить ее, но из стены ему навстречу ударили потоки испепеляющей все на своем пути плазмы, заставляя Баррагана отойти от стены на почтительное расстояние.
– Не все так просто,– усмехнулся Алый Тигр.– Я тебе кое-что поясню. У всякого занпакто до первого высвобождения есть несколько способностей. После высвобождения одна из них начинает доминировать, а остальные деградируют. Но если их развивать, что признаю, безумно сложно, тогда получается занпакто с несколькими способностями.
– ПРЕКРАТИ СОТРЯСАТЬ ВОЗДУХ!– взревел Барраган.
– Я не закончил. Моя основная способность не полный контроль над пламенем, а абсолютное поглощение чужой духовной энергии. Банкай делает это поглощение абсолютным. Серо, сонидо, бала, иерро– все техники Пустых, которые известны мне по своей структуре, я поглощаю на подсознательном уровне. У тебя осталось только управление временем и твоя странная защита.
– Что?
Бенетора расхохотался, запрокинув голову, и исчез из-под удара, появляясь за спиной Баррагана.
– Как ты уклонился?
– А ты и этого еще не понял?– изумился Бенетора.– Да… ты редкостный тугодум. Мой банкай– это не только пламя, а все пространство, вся эта огненная сфера радиусом тридцать километров– мой банкай. Это отдельный мир, где я царь и бог. Но ты не понял самого важного. Ты говорил, что твоя сила абсолютна. Вот я и прикинул, что раз она так прямо уж абсолютна, у тебя должна быть защита высшего уровня, которая сумела выдержать взрыв Дагеки Хоноони в десятке метров и минимизировать повреждения от Тсуме но Хоноони. Интересно, что станет с тобой, когда твоя духовная энергия, необходимая на ее поддержание, полностью иссякнет?
Здесь император Уэко Мундо сообразил быстро, почти сразу. Ничего хорошего с ним точно не станет, ведь как бы ни были огромны его запасы духовной энергии, им тоже есть предел.
– Ублюдок…
– Еще ты можешь попробовать прорваться сквозь огненную стену, но я тебе кое-что напомню. Радиус нашей площадки два километра, радиус стены– тридцать. Уловил суть? Тебе придется пройти сквозь стену высокотемпературной плазмы толщиной в двадцать восемь километров, испепеляющей все, чего коснется. Ты проиграл в тот момент, когда не добил меня сразу, ведь на высвобождение моего банкая требуется ровно четыре секунды. Ты проиграл в тот момент, когда недооценил меня. А теперь мне надоело играть с тобой, император Уэко Мундо, и мне чертовски надоел этот скучный банкай, используя который я не получаю никакого удовольствия от битвы.