Попал
Шрифт:
И вот еще что, если вы моих угроз не испугаетесь, то присылая по нашу душу очередных бедняг, снабдите их суммой побольше. Я очень нуждаюсь в деньгах, поскольку спасать ваш прогнивший мир удовольствие среднее, но очень дорогое. Алекс».
Про айфон написал по приколу. Читал в интернете утку про попаденца в тысяча восемьсот шестидесятый год. Там вроде айфон фигурировал, ну и решил постебаться. Пусть попы в архивах покопаются, поищут. Про Сисси видел старый фильм, где главную роль играла Роми Шнайдер, после поинтересовался ее судьбой. Про землетрясение читал где-то,
Несколько сумбурное послание не уместилось между строк. Пришлось задействовать свободную часть листа и даже добавить еще два. Надеюсь попы ватиканские разберутся. Подождал пока написанное высохнет и свернул листки. Попросил у Бабы Ходоры зажечь восковую свечку, покапал воском на края и приложил одну из золотых монет. Получилась вполне приличная печать. Завернул все еще в один лист и тоже наставил печатей. Потом обратился к иностранцам:
— Ну что господа надумали меняться?
— У нас нет выбора. Но все равно это очень дорого.
— Дорого говоришь? Ну за то, что вы собирались сотворить здесь, вас нужно голыми отправить, но мы люди добрые и поэтому я предлагаю вам за ваши наличные купить вот эти два бриллианта. Сеньер Фальконе стоят они тех двух тысяч которые у вас есть?
— Видите ли сеньор, не знаю вашего имени, если бы мы были в каком нибудь крупном городе, то несомненно сделка для нас была очень выгодной, но здесь этого мало. Добавьте еще пару и мы согласны.
— Ну ты и жук! — засмеялся я. — Ладно уговорил, черт красноречивый. Забирай еще два камушка. Теперь вот тросточка твоя, сколько ты за нее хочешь?
— Ну это очень тонкая работа, мне ее в Милане сделали, на ваши деньги она стоит триста рублей, вместе с перстнем.
— Ну это ты загнул. Красная цена ей сто рублей не больше. А ладно, беру за сто пятьдесят. Согласен?
Луиджи наморщил лоб, что-то высчитывая и согласился на сто пятьдесят рублей. Я продолжил:
— Оружие и патроны за сколько продадите?
— Триста рублей.
— Да у вас тут ценный только вот — винчестер, а револьверчики так — дешевка. Ладно! Двести пятьдесят дам, за весь этот металлолом.
— Тогда без ножа и кинжалов.
— Договорились. Пиши расписку.
— Расписку…? Какую расписку? — удивился Луиджи.
— Обыкновенную. На бумаге. Получил мол за трость, три револьвера и винчестер с патронами четыреста рублей серебром. За две тысячи рублей серебром купил у мещанки Новых Феодоры Савватеевны лекарственный ларец именуемый «ларец Парацельса». Савватеевна ты случаем не дворянка? Нет. Жаль.
— Но я не умею писать по русски.
— Какие проблемы! Пиши по итальянски. Савватеевна вон по русски продублирует. Савватеевна прочесть по итальянски сможешь?
— Разберу.
— Вот и ладушки.
Луиджи сел корябать бумагу и остановился:
— А бриллианты?
— Какие бриллианты? Не было
Тот почесал в раздумье затылок. Поразмыслив закивал утвердительно головой:
— Понял.
Через полчаса документ был готов. Кроме Фальконе и знахарки, я заставил засвидетельствовать его Пизаконе и деда. Отдал Луиджи письмо для Бальцони, сказав, что тот будет очень не доволен если узнает, что письмо вскрывали, вернул саквояж с документами и прочим барахлом. Потом растолкал Архипку, велел выйти во двор и позвать ямщика с «крыской». Те вошли следом за пацаном и остановились в пороге, боязливо косясь то на деда, то на меня со знахаркой. Я спросил водителя кобылы:
— Любезный, как звать тебя?
— Тихон. Сундуковы мы. — Пробасил он. А ничего так хлопец, не меньше Серджио будет, только бородища у него больно дикая.
— Скажи-ка мне Тихон Сундуков за сколько тебя иностранцы подрядили?
— Дык сорок рублев обещали.
— Ишь ты! Сорок рублей. Вот тебе сто рублей и завтра вези их скорехонько до Барнаула, пока лед на Оби еще крепок, а то застрянете на этой стороне до ледохода. Да смотри, в полынье их не утопи.
— Не изволь беспокоится, поспеем.
— Хорошо! Теперь с тобой. — Обратился я к «крыске». — Имя у тебя есть?
— Иннокентий Харин.
— Кеша значит. Вот что Кеша, завтра мы вас поутру проводим маленько, чтобы вы ненароком не заблудились. А там я тебе пистоль твой отдам ну и патроны тоже. Твоя задача будет охранять господ иностранцев, чтобы их никто не обидел. За труды так же получи сотенную и вези иностранцев сейчас в заезжую избу. Отдыхайте, подкрепитесь, а завтра спозаранку в путь и поторапливайтесь. Весна на дворе. Да чуть не забыл! Тихон возьми свои вещи. — Протянул ямщику кистень с засопожником. Тот оторопело взял свое нехитрое оружие и держал его в руках, не смея на виду у нас рассовать по местам.
— Кеша! Вы в заезжей, деньгами не очень трясите. Народ там всякий попадается, зарежут еще за рублишки. — Тот оторопело кивнул, а я обратился к знахарке:
— Савватеевна! Скажи гостям свое напутственное слово. — И вполголоса, чтобы слышала только она, добавил. — Пугани их хорошенько напоследок.
— Как пугануть-то? — озадачилась знахарка.
— Как? Да хоть покажи им меня в виде зомби. Ну вроде как ожившего мертвеца. Нагони на них жути.
Та ухмыльнулась, вскинула руку и, что-то произнесла хриплым голосом. Стоявшие передо мной иностранцы и Тихон с Кешей побледнели и попятились. Даже дед с Архипкой, стоявшие позади меня, стали водить носами:
— Вроде как мертвечинкой пахнуло. — сказал дед.
После этих слов гости бросились вон из хаты. Глядя на это поспешное бегство, я не выдержал и заржал. Дед подозрительно посмотрел на меня, потом на знахарку и спросил:
— Твои проделки, Савватеевна? Ишь, как разобрало болезных.
Та у и ничего не ответила, лишь хихикнула, прикрываясь уголками платка.
— Чего-то жрать захотелось. Савватеевна у тебя есть чего перекусить? — Спросил я.
— Так щи с утра в печи томятся.