Попала, или Кто кого

Юнина Наталья

— И не писай в мой горшок. Свет, ну бабки твоей тут нет, ты хоть когда-нибудь можешь расслабиться?

— Я расслаблена. А вот и каркаде.

Беру упаковку с чаем и включаю электрический чайник. Слышу позади себя шаги, и облегченно выдохнув, принимаюсь насыпать заварку. И все же я ненормальная, вместо того, чтобы выгнать его, я завариваю чай. Кому скажи- не поверят. Чокнутая. Вдох… выдох… Разворачиваюсь, чтобы поинтересоваться сколько ему нужно сахара, но на самом же деле хочу разбавить внезапно наступившую тишину, как вдруг натыкаюсь на Волкова. Я не успела уловить момент, когда именно он снова оказался вплотную ко мне. Он не издал ни единого звука, только факт остается фактом — содержимое его стакана оказалось

на мне. И рубашка, и брюки залиты, как будто специально это сделал. И я бы так и сказала, если бы не увидела вполне себе искреннюю растерянность на его лице.

— Прости, Свет, я неспециально. Давай промокнем полотенцем.

— Не надо, я сама.

Обхожу его стороной и не оборачиваясь быстро иду в свою комнату. Захлопываю за собой дверь и принимаюсь снимать с себя промокшую блузку. Быстро надеваю серую футболку и тут же стягиваю с себя промокшие брюки. Тянусь к полке с домашней одеждой и беру первые попавшиеся спортивные штаны.

— А мне так больше нравится, — выхватывая у меня из рук штаны и кидая их на кровать, с улыбкой произносит мой не совсем желанный гость.

Шумно сглатываю, как только осознаю, что стою напротив ухмыляющегося Волкова в одной футболке почти нескрывающей нижнего белья. Меня как будто парализует током от этого осознания. И я стою, как вкопанная, наблюдая за тем, как он подносит руку к моим волосам.

— Я был не прав, Зайка, нормальное у тебя белье. Знаешь, в белом простом хлопке даже что-то есть. Так что я беру свои слова обратно, я готов сделать то, что давно хочется и без моего кружевного подарка, — ласково проводя тыльной стороной ладони по моей щеке шепчет мне на ухо Волков.

А дальше все происходит так быстро, что я не успеваю толком среагировать, разве что получается немного прийти в себя. Обхватив меня за талию обеими руками, он рывком приподнимает меня и усаживает на комод, скидывая на пол им же подаренные баночки с кремами.

— Вы с ума сошли? — судорожно выдыхаю, как только все происходящее окончательно доходит до моего разума.

— Да, как только тебя увидел, тогда и крыша начала подтекать. Так что да, сошел с ума, — кивнув, соглашается он, и не давая времени на ответ, накрывает мои губы влажным поцелуем…..

Глава 28

Он целует медленно, но с напором, сметая весь мой здравый смысл куда подальше. Я же позволяю его языку делать все, что вздумается. И да, мне это нравится. Так нравится, что я закидываю руки ему на плечи и впервые касаюсь его сама и осознанно. Даже сквозь джемпер я ощущаю насколько он горячий. Или у меня паранойя, или у этого мужчины вместо крови огненная лава, судя по тому какой от него исходит жар. В какой-то момент я почувствовала себя безумно свободной, раскованной и… счастливой. Да, мне определенно хорошо, даже несмотря на то, что мне совершенно точно не хватает воздуха. А вот Волкову судя по всему всего хватает, он и не думает останавливаться. Напротив, углубляет поцелуй, хотя, казалось бы, это вообще невозможно. По моим ощущениям безумный танец наших языков длится вечно. Разве люди могут так долго целоваться без перерыва? Отрезвляющий вопрос, правда не он привел меня в чувства. И даже не руки Волкова, которые в один момент ловко развели мои бедра в стороны. И не его горячая ладонь, буквально обжигающая мою кожу на внутренней стороне бедра. А громкое, непонятно откуда возникшее в голове, столь знакомое мне с детства слово «шлюха». Шлюха, шлюха, шлюха! Что я творю, полуголая, с разведенными ногами на собственном комоде с посторонним мужчиной?! Не моим мужем! Кто он мне вообще? И чем я отличаюсь от шлюхи?! Как только все это в очередной раз доходит до моего сознания, я пытаюсь отстраниться, с трудом оторвавшись от Волкова и слегка толкнув его в грудь.

— Хватит, — тяжело дыша произношу я. — Уходите, пожалуйста, — пытаюсь

слезть с комода и не сорваться в истерику, но Волков не дает мне это сделать, сильно сжав обеими ладонями мои сомкнутые бедра.

— Свет, я не знаю, что творится в твоей голове, — наклоняясь к моему лицу, тихо произносит он, закрыв глаза, и шумно выдыхая. — Могу только догадываться, — шепчет в миллиметре от моих губ. — Но в этом всем нет ничего плохого. Нет, понимаешь? — открыв глаза и зарывшись одной рукой в мои волосы, ласково шепчет мне на ухо. — Все, что происходит между нами нормально и вполне естественно. Нормально, — повторяет он. — Забудь хотя бы на время, что тебе вбивала в голову твоя родственница. Ты хорошая девочка, ей и останешься. Просто расслабься, постарайся ни о чем не думать, хотя бы один разочек. Я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю.

— Нет, это все неправильно, — закрыв глаза, и мотая головой из стороны в сторону, произношу я. — Неправильно, — тихо повторяю, прижав руки к груди и сильно сжимаю ладони в кулак, немного отрезвляя себя, впивая ногти в собственную кожу. Сжимаю их, что есть сил, до отрезвляющей боли, чтобы хоть как-то скинуть с себя наваждение с говорящей фамилией Волков.

— Ну что ты творишь, глупенькая? — распахиваю глаза, когда мое наваждение перехватывает мои сжатые в кулак ладони и пытается оцепить словно намертво приросшие к коже пальцы. — Что ж ты такая тяжелая девчонка, а? Ты же сама себе сейчас враг. Здесь нет никого, только ты и я. Расслабься, Светка сладкая конфетка, — со смешком в голосе произносит он, поднося мои ладони к своему лицу. — Ты точно грильяжная конфетка, — целуя то одну, то другую ладонь, там, где остались следы от моих же ногтей, как-то по-доброму произносит Волков.

Казалось бы, это всего лишь руки, не губы, которые горят от недавних поцелуев, но почему-то именно этот жест вызывает во мне прилив краски к лицу. Это… более интимно что ли. Разве всем подряд целуют руки? Или я просто чокнутая… Кирилл продолжает целовать мои ладони, переходит на пальцы, и почти невесомо поцеловав напоследок мои запястья, закидывает руки к себе на плечи.

— Нет, — вновь попыталась воспротивиться я, почти хныкая, когда наклонившись к моему лицу, Волков снова стал целовать мою шею. — Нам надо остановиться, — шепчу я, и убрав руки с его плеч, сама же откидываю голову назад, открывая ему еще больший доступ к шее, чем он с успехом и пользуется.

— Нет, не надо, — шепчет жарко, лихорадочно лаская губами мою шею. Всасывает чувствительную кожу, наверняка оставляя следы, и тут же зализывает их.

— Я сделаю тебе только приятно, — сквозь поцелуи бормочет он. — Ничего такого, что тебе не понравится, — прошептал Волков, отрываясь от моей шеи, и наклоняясь к моему лицу, ласково прошелся языком по моим губам. Целует уже мягко, вызывая во мне какие-то странные чувства. Мне хочется большего, как было несколько минут назад. А он дразнит. Да, именно дразнит, едва касаясь языком. Но стоило мне только задуматься о том, что он делает это специально, как Волков углубляет поцелуй. И снова все по кругу. Мне мало воздуха, становится жарко, губы, кажется, уже горят и саднят. Голова кружится то ли от нехватки воздуха, то ли от нереальности происходящего. И только мои лежащие на прохладной поверхность комода ладони, напоминают мне, что это все реальность.

— Как от тебя вкусно пахнет, Светка, — оторвавшись на мгновение от шеи, заглядывая в мои затуманенные глаза, хрипло проговорил он. — Ну что ты со мной делаешь, — прошептал в шею и тут же заскользил языком вниз, одной рукой оттягивая край футболки. Почти невесомо поцеловал в плечо и тут же отстранился, но только для того, чтобы ухватиться обеими руками за низ моей футболки. — Я только немножко тебя поласкаю, не бойся. Помоги мне, подними руки вверх, — тихо, но уверенно говорит мне в глаза, словно гипнотизируя меня.