Попала, или Кто кого
Шрифт:
— Вам-то какое дело? Я не обязана перед вами отчитываться.
— Это что-то новенькое. Огрызаться решила? — подойдя ко мне вплотную, нахмурившись интересуется Волков.
— Я не огрызаюсь. Просто отстаньте от меня.
— Не остыла значит.
— Мне не от чего остывать, просто оставьте меня в покое.
— А где твое излюбленное «пожалуйста»?
— Вам бесполезно его говорить, вы все равно делаете то, что хотите. Просто забудьте о моем существовании. Все. Нет меня. Просто нет.
— Как у нас так происходит, Света? Я к тебе шаг на встречу, а ты, мать твою, на сто метров назад. Нечестно как-то получается. Ты так не думаешь?
— Нечестно ставить мне следы на шее, зная,
— Так это заскок из-за засосов?!
— Вы совсем ничего не понимаете?!
— Да я не понимаю, почему взрослый мужик должен бегать за двадцатилетней трусихой, которая не может даже ответить на телефон!
— Так не бегайте.
— Так не убегай! — парирует мне в ответ, подталкивая меня к столу.
— Не трогайте меня, — выставляю руку вперед, на что Волков откровенно усмехается и хватает мою ладонь в свою.
— А то что? Боишься не справиться со своими желаниями и растаять здесь и сейчас? Тяжело держать контроль, когда я тебя трогаю, да, Света? — вкрадчиво шепчет на ухо.
— Я не шлюха, чтобы таять! — одергиваю ладонь, на что Волков только сильнее ее сжимает.
— Ты издеваешься?! Какая шлюха, что ты вообще несешь? Да что у тебя с головой? Ты хоть немного осознаешь, что это ненормально?
— Как раз я осознаю, что ВСЕ ЭТО ненормально.
— Ненормально быть такой зацикленной и трусливой дурочкой, неспособной признаться самой себе в своих желаниях. Вот что ненормально.
— Пусти, — одергиваю руку и отхожу на шаг, поправляя непослушными руками волосы.
— У меня тоже есть границы терпения, Света, и они на исходе. Я тебе вчера сделал поблажку и ушел, больше такого не будет.
— Какую поблажку? Я, кажется, ясно дала вчера понять, что между нами больше ничего не будет. Ошибки совершают все, я, как оказалось, не исключение. Но одну ошибку себе можно простить. И я со временем это сделаю и забуду. К счастью, мы зашли не слишком далеко. Я прошу вас еще раз и как вы писали по-хорошему, оставьте меня в покое, пожалуйста. Не пишите мне, не звоните, не делайте мне никаких знаков внимания. Ничего. Вообще ничего. Я ваша студентка, а через неделю только медсестра вашего отделения. Все.
Не знаю, чего я ожидала от него сейчас, скорее всего что-нибудь колкое и обидное или как минимум удар по столу, о чем говорил его хмурый взгляд и сжатые в кулак ладони. Вот только ничего из мной представленного он не сделал, а просто на несколько секунд закрыл глаза, шумно вдохнул и вышел из сестринской, громко хлопнув дверью.
Второе мое дежурство прошло значительно спокойнее. Может сказался тот факт, что я не нервничала из-за Волкова, как в прошлый раз. После нашего разговора я видела его лишь мельком, глубоким вечером, когда он уходил из отделения. А может легче было от того, что новеньких больных было меньше.
А вот утро, несмотря на спокойную ночь, встретило нетипичной для меня головной болью. Наверное, я попросту боялась пятиминутки, а если быть точнее, поддевок и не только их со стороны Волкова. Вот только ничего этого не было. Он на меня даже не взглянул, когда я отчитывалась, как прошла ночь на моем посту. Единственное, что он сделал, так это кивнул, да и то, уткнувшись в блокнот. На занятие мы зашли почти одновременно, ну а если быть точнее, я на пару минут раньше. И даже тут на меня свалилось неожиданное счастье в виде игнорирующего меня Волкова. Не сказать, что он кого-то выделял, а меня не замечал. Нет, я просто снова была как все. Подсознание так и кричало — это подвох, что-нибудь он обязательно выкинет. Но нет, не было ничего такого, что могло меня смутить или расстроить.
Только
Не припомню, чтобы когда-то так радовалась дому. Тепло, как же тут тепло и хорошо. Скидываю с себя ветровку, кроссовки и промокшие насквозь носки. Выхожу из прихожей, шлепая босыми ногами по паркету и застываю, глядя на бабушкин чемодан. Приехала… Осталось узнать когда, учитывая, что телефон у меня сел сразу после нашего вчерашнего разговора в обед. Паника начинает захлестывать с каждой секундой все больше, пока в замочной скважине я не слышу звук прокручиваемого ключа. Подбегаю к двери, отодвигаю щеколду в сторону и открываю дверь под оглушающие удары собственного сердца. Не могу сказать, что бабушка выглядит сердитой или злой. Напротив, увидев меня, она даже улыбается.
— Привет. А нас с последней лекции отпустили, преподаватель заболел, — вполне уверенно вру я, глядя на то, как бабушка ставит бумажный пакет на полку.
— Отпустили и хорошо. Приходить домой пораньше — это всегда хорошо. А я вот приехала и решила сходить в магазин за вином.
— За вином? — растерянно произношу я, не совсем понимая, что происходит. Она не пьет, ну разве что по праздникам, да и то бокал вина или шампанского.
— Да, за вином. Захотелось отпраздновать.
— Что отпраздновать? — осторожно спрашиваю я. Только вместо ответа бабушка снимает с себя верхнюю одежду и постоянно заглядывает мне за спину. И тут я понимаю, что смотрит она на пол, а если быть точнее на мои мокрые следы. — Я вымою пол, это просто следы от мокрых ног. Я попала под дождь, — начинаю оправдываться, но бабушка как будто бы и не слышит.
— Что отпраздновать… а что же я хотела отпраздновать? — пристально смотря на мен, как-то растерянно выдает она, напрочь убирая добродушное выражение лица. — Вспомнила.
Резко вскидывает руку и со всего маха ударяет меня по щеке. Если бы не обжигающая боль, я бы сказала, что это сон. Точно. Просто сон, повторяющий события недельной давности. Я даже не успела возмутиться и что-либо произнести, как через какую-то секунду она схватила меня за волосы и потащила в гостиную.
— Пусти, ты что с ума сошла?!