Попалась, ведьма!
Шрифт:
– И впрямь, – поддержал его Ингмар. – Маркус, быть может, тебе лучше выйти? Ты так волнуешься, что даже мне не по себе.
– Исключено, – раздраженно фыркнул тот. – Я останусь. Я должен быть здесь.
Я услышала, как Ингмар вздохнул. Но настаивать не стал.
Впрочем, оно и понятно. Как ни крути, именно Маркус имел полное право здесь находиться. И не стоит осуждать его за чрезмерную тревогу. Кто знает, как невозмутимый и внешне очень холодный Ингмар повел бы себя на его месте. Но совершенно точно – справиться с чувствами вряд ли бы сумел.
«Кристабелла, впредь будь осторожнее, –
«Что ты имел в виду, когда говорил, что это мой шанс заполучить власть?» – спросила я.
«То и имел. – Мрак издал короткий противный смешок, более напоминающий скрип заржавевших петель. – Те чары, которые сейчас поедают метку Тессы Аддамс… Я знаю, как обернуть их тебе на пользу. И на тебя обрушится вся нерастраченная мощь верховной ведьмы. После этого во всем мире не будет колдуньи сильнее тебя».
«Нет, – тут же ответила я. – Мне это не надо. Лечи Тессу!»
«Она останется в живых. – Вкрадчивые убеждения Мрака лились подобно теплому меду, обволакивающему разум сладкой ложью. – И даже ее пока не рожденный ребенок не пострадает. К слову, потом сможешь обрадовать Маркуса. Это мальчик, на что он так рассчитывает. Однако в любом случае – Тесса останется прежней Тессой. Правда, без капли магической силы. Но разве эта большая цена за две жизни, которые лежат на другой чаше весов?»
«Хватит! – истерично взвизгнула я, радуясь, что остальные не слышат столь чудовищного спора, ведущегося в моем сознании. – Мрак, прекрати немедленно! Мне не нужна сила, полученная таким способом! Меня, если хочешь знать, полностью устраивает и то, что я имею сейчас».
«Девчонка! – презрительно фыркнул мой фамильяр. – Ты даже не представляешь, от чего отказываешься».
«Хватит! – повторила я. – Мрак, так ты в состоянии ей помочь или нет?»
Молчание длилось не больше нескольких секунд. Но мне они показались настоящей вечностью. Ни Ингмар, ни Маркус не смели меня торопить. Однако я всей кожей ощущала их возрастающее нетерпение.
«Для ликвидации этих чар тебе придется отдать слишком многое, – наконец проговорил Мрак. – Как бы тебе объяснить понятнее… Представь, что в ауру Тессы внедрилась огромная пиявка, которая вместо крови забирает ее магическую энергию. Я могу ее оторвать. Но тогда вся отобранная энергия просто пропадет впустую, поскольку ты отказываешься ее принять. Более того, тебе придется стать своеобразным донором для Тессы. В настоящий момент ее метка почти иссушена. Поэтому я и предлагаю тебе не глупить. Забери то, что уже не принадлежит Тессе. Она станет обычным человеком – а ты величайшей ведьмой на свете. В противном случае я не уверен, что ты сохранишь свою метку. Как бы в итоге тебе не пришлось пожертвовать всей силой».
«Не понимаю, – после короткой паузы призналась я. – Если ты можешь эту отобранную силу отдать мне – почему бы просто не вернуть ее Тессе?»
«А почему целители не лечат сами себя? – вопросом на вопрос ответил Мрак. – Кристабелла, конечно, тебе простительны подобные вопросы. Ведь магии ты не обучалась. Просто поверь на слово: энергия, однажды уже извлеченная из тела, обратно в это же тело вернуться не в состоянии. Поэтому
Я прикусила губу, в отчаянии вглядываясь в неподвижное лицо верховной ведьмы.
Она казалась сейчас спящей. Разгладились недовольные складки около рта, которые бывают у людей, привыкших повелевать. Исчезла крошечная морщинка на переносице. Тесса словно помолодела на несколько лет.
«Власть всегда несет с собой ответственность, а ответственность вынуждает стареть быстрее, – пробормотал Мрак. – Возможно, Тесса Аддамс будет только рада освободиться от того груза, который сейчас на ее плечах. Станет самой заботливой мамой в мире и самой счастливой женой на свете. Да и Маркус вряд ли расстроится, когда осознает, что его супруга теперь обычная женщина».
А я вдруг вспомнила все те годы, когда так отчаянно мечтала стать ведьмой. Как боролась с насмешками и неверием окружающих, как читала книги, стараясь найти в них ответ на мой вопрос. Как варила тошнотворные зелья, выливала их и варила вновь, пытаясь создать хоть какое-то приемлемое снадобье…
Внезапно в моей голове мелькнула смутная мысль – увы, слишком быстрая – и тут же исчезла. И я сосредоточилась на проблеме настоящего, решив как-нибудь потом вернуться к тому, что меня насторожило.
В общем, у меня нет никакого права решать, будет ли Тесса Аддамс счастлива, избавившись от своего дара. Сильно сомневаюсь в том, что Мрак прав. Потому что я помню, как это горько – чувствовать себя до обидного обделенной на фоне остальных. А ведь Тессе будет в сто крат тяжелее. Потому что у нее отнимут дар, к которому она уже привыкла. Это, наверное, можно сравнить с тем, как если бы птице перебили крылья. Или как дикого зверя заперли бы в клетку на потеху публике.
«Хватит! – В третий раз мой голос прозвучал без тени сомнений и очень твердо. – Мрак, делай, что должен. Мне не нужна чужая сила. Тем более полученная таким образом».
Удивительно, но на мгновение мне почудилось, будто паук улыбнулся. Хотя, конечно, это было невозможно.
«Тогда смотри, Кристабелла. Это твой выбор».
И паук замерцал, словно впитываясь в тело Тессы. Я услышала, как позади Маркус с присвистом втянул в себя воздух. Ну да, конечно. Зрелище было так себе. Мрак словно пожирал Тессу заживо, заливая ее грудь, а затем и лицо чернильным пятном.
– Надеюсь, он знает, что делает, – с сомнением пробормотал Мор.
Фамильяр Тессы по-прежнему сидел на соседней подушке, настороженно поблескивая умными глазами. Неожиданно он посмотрел на меня – и я торопливо отвела взгляд.
Интересно, а мог Мор подслушать мой разговор с Мраком? Понятия не имею. К сожалению, я слишком мало знаю о способностях фамильяров. Но, впрочем, думаю, что в таком случае он бы обязательно вмешался. Слишком опасную затею предлагал мне паук.
– Я тоже надеюсь, – прошептала я себе под нос и опять все внимание обратила на Тессу.
Та вдруг глубоко вздохнула. Резко распахнула глаза, невидяще уставившись на потолок.
Ее обычно зеленые глаза сейчас были залиты мраком. Черным, неестественным, непроглядным. Не было видно ни белков, ни намека на радужку.