Попались и Пропали

Сергеева Александра Александровна

— Которой из них? — уточнила Руана, глядя ему прямо в глаза.

— Ну, уж не той, ради которой её сестра обещала перевернуть мир.

Да, это угроза — пришлось поверить своим ушам. Мало того, что этот крендель знает, зачем она сюда явилась — он это демонстрирует. А зачем кому-то выпячивать свою осведомлённость о чужих тайных намерениях? Тут разбег небольшой: либо шантаж, либо… Правильно: угрожает, сволочь.

Руана искоса глянула на Багену. Так многозначительно, что понял даже финик в пальцах прекрасной ярании. Та расцвела улыбкой, глядя

мимо спутницы. Помахала кому-то рукой и бросила:

— Я скоро. Веди себя прилично. Позорище.

После чего уплыла, виляя бёдрами, с ринга, в который грозил превратиться покинутый ею пятачок земли. Оставшийся не у дел красавчик что-то буркнул и тоже ретировался.

— Итак, — бросив дурачиться, холодно процедила Руана, глядя точно в глаза хмурого советника. — Что там с миром и переворотами?

— Не стоит понимать меня так буквально, — сухо порекомендовал Таа-Варуг.

— Чего ты хочешь? — бесстрастно понукнула его таария, которую одна половина императорского двора заклеймила, а вторая признавала реально умной не по годам.

И залпом влила в себя остатки вина.

Глава 23

Наживка

Таа-Варуг был умён — что есть, то есть. И по-своему патриотичен — от него за версту несло заговором. В существовании которого Руана уже ни капельки не сомневалась. Какие сомнения, если намёки на него жирней отъевшегося в зоопарке тюленя?

Что самое обидное, верховный советник Таа-Дайбер в нём по уши. А старик ей так понравился. Старый дурак — мелькнуло в голове с невыразимой досадой — лучше бы для начала изучил конструкцию выбранной наживки. То, что она подобно мужикам магичит, никак не гарантирует преданности сообществу тааров. Однозначно это гарантирует лишь сверх человеческие способности. А с человеческими у Руаны всё, как у всех.

Что вложено с рождения, тем и пробавляется. Что вписано у неё на подкорке пером личного опыта, исправимо лишь топором судьбы. Или палача. Мировоззрение — штука хитрая и неуступчивая: сколько себя не уговаривай переть против натуры или совести, те однажды повиснут на ногах кандалами. Так и будешь после шаркать да звенеть железом — полный инвалид при всех конечностях. Инвалид души.

— Я так полагаю, — бесстрастно молвил советник, сверля её глазами, — ты уже знаешь, зачем сюда явилась?

— Не знаю, а догадываюсь, — внесла поправку Руана.

— Значит, Викрат не…

— Не исправил вашу подлость, — подтвердила она. — Остался верен роду: не открыл мне правды. Да, это и не понадобилось.

— Знаю, — покривился советник. — С этим успешно справился Яр-Нат.

— Папаша Туран всего лишь рассказал о двух императрицах-таариях, — подпустила она в голос загадочности. — Даже не поделился своим личным мнением на этот счёт. Заставил девушку самолично пошевелить мозгами.

— Пошевелить мозгами? — повторил Таа-Варуг. — Занятно. Откуда ты берёшь свои присказки?

Кажется, этим с виду незначительным вопросом стали слишком часто интересоваться —

впервые почувствовала беспокойство переселенка. Пора прикусить язык, пока его не оттяпали по самые плечи.

— Из головы, — досадливо отшутилась Руана. — Их той же головы, откуда беру всё остальное. К примеру, догадку о том, что грозящая Ати угроза была всего лишь приманкой. Вам нужно было заманить меня сюда. И подсунуть императору.

— Не будь вульгарной, — поморщился подловатый, но интеллигентный советник.

— Не будь свиньёй, — выдвинула она встречное предложение. — И скажи честно: девочка, ты должна занять трон императрицы. Чтобы яраны заняли, наконец, подобающее варварам место. В своих северных убогих поселениях. Где эти ничтожества позабудут, что носили, как и вы, парчу. И жрали на серебре. Пускай лопают свою вяленую рыбу и запивают её дерьмовым пивом. А выбираются оттуда лишь для несения службы.

— Ты груба по природе? Или по необходимости? — холодно осведомился советник, выплеснув на лицо всё пренебрежение, какое мог себе позволить.

С презрением решил не перебарщивать, дабы своевольная девка не остервенела и не взбунтовалась.

— Ты глухой по природе? Или по необходимости? — насмешливо спопугайничала Руана. — Я задала вопрос. И пока не получу прямой ответ, можете ко мне даже не подходить. А что касается отца… Я люблю его. И почитаю. Даже уважаю. Пока, — собезьянничала она фирменный прищур Яр-Туранов. — Пока отец не объявил мне, что он в сговоре с вами. Так что хорошо подумайте, прежде чем давить на него. И требовать, чтобы отец надавил на меня.

— Это угроза? — почти ласково уточнил маститый политик.

— Пища для размышлений, — вежливо поправила его маститая нахалка. — Ты уверен, что знаешь реакцию Таа-Лейгарда на потерю дочери? Когда яраны решат, что не согласны следовать вашим планам переустройства империи. Вот, интересно: меня утопят, задушат или зарежут?

— Туран тебе угрожал? — моментально встал в стойку пламенный заговорщик.

— Нет, — почти честно ответила она.

— Ты лжёшь.

В принципе да. То есть нет, но… это, как посмотреть. Папаша Туран не постеснялся сразу выложить свои намерения прихлопнуть опасную поганку. Потом узнал, что её шуры-муры с его сыном не просто времяпрепровождение очередной придворной свиристелки. В результате степень опасности таарии в его глазах потеряла кучу пунктов. И он честно предупредил об этом.

А такой вот советник хрена лысого предупредит. Пускай, мол, рыбка так и болтается на крючке страха. Задыхаясь без воды — покладистей будет. Собственно, так они и поступили: вовсю эксплуатировали её страх за сестру.

Но, это лишь полбеды. Сам повод для обмана выглядел чудовищным. Тогда, триста четырнадцать лет назад яраны вовсе не напали на империю — это басни официальных хронистов. Северяне уже лет сто были её гражданами. В результате вполне мирного соглашения о вхождении в империю их собственных территорий с населением-войском.