Поправка-22

Хеллер Джозеф

— Это капитан Гнус должен ее вернуть, — горделиво оповестил их Вождь Белый Овсюг. Он откинулся на спинку сиденья и матерно заржал. — Я угнал ее от офицерского клуба, а ключи у меня те самые, про которые Гнус думает, что сегодня утром он их потерял.

— Ах, чтоб меня! За это надо выпить.

— Может, хватит пить? — начал ворчать Клевинджер, как только Маквот тронулся с места. — Вам бы посмотреть на себя со стороны. Вы же скоро упьетесь до смерти или утонете в какой-нибудь луже.

— Если только не улетаемся до смерти в небе.

— Поддай, поддай газку! — принялся подзуживать

Маквота Вождь Белый Овсюг. — И выключи фары. Без фар тут сподручней.

— Доктор Дейника прав, — продолжал ворчать Клевинджер. — Люди разучились беречь свою жизнь. На вас же просто страшно смотреть!

— А ну вылазь из машины, губошлеп, — скомандовал ему Вождь Белый Овсюг. — И все вылазьте, кроме Йоссариана. Где Йоссариан?

— Отстань, чумазый черт, — с хохотом оттолкнул его Йоссариан. — Ты же весь в грязи!

Клевинджер переключился на Нетли:

— А вот ты, признаться, меня удивил. От тебя за милю разит перегаром. Кто, скажи на милость, убережет Йоссариана от неприятностей, если ты будешь вместе с ним пить? Он же мог опять сцепиться с Эпплби. — Услышав смешок Йоссариана, Клевинджер окинул их всех встревоженным взглядом. — Неужели-таки сцепился?

— Нет, на этот раз он к Эпплби не цеплялся, — сказал Дэнбар.

— Да уж, на этот раз я нашел кой-кого поинтересней.

— На этот раз он сцепился с подполковником Корном.

— Не может быть! — сдавленно пролепетал Клевинджер.

— Этот все может, — одобрительно объявил Вождь Белый Овсюг. — Стало быть, надо выпить.

— С ума можно сойти! — ужаснулся Клевинджер. — Ну зачем тебе понадобилось цепляться к подполковнику Корну?.. Эй, что там со светом? Почему впереди темно?

— А это я выключил фары, — объяснил ему Маквот. — Вождь Белый Овсюг, оказывается, прав. Без фар-то оно сподручней.

— Да ты что — спятил? — выкрикнул Клевинджер и торопливо нырнул вперед, чтобы включить потухшие фары. Потом, срываясь на истерику, злобно крикнул Йоссариану: — Ты видишь, что творится? Они же все тебе подражают. А если к утру дождь кончится и нас пошлют на Болонью? В хорошенькой вы будете форме!

— Где уж там кончится! Такой дождина может лить до скончания века.

— А дождя-то нет, — послышался чей-то голос, и все мгновенно умолкли.

— Ох и худо вам, оглоеды, — сочувственно пробормотал после тяжкой паузы Вождь Белый Овсюг.

— Так что — нету уже дождика? — смиренно спросил Йоссариан.

Маквот выключил стеклоочистители, чтобы все стало ясно. Дождь кончился. Небо начало расчищаться. Сквозь легкий туман ярко светила луна.

— Двум смертям не бывать, — трезвея, пропел Маквот и осекся. А потом совершенно трезво закончил: — На одну наплевать.

— Ничего, парни, — сказал Вождь Белый Овсюг. — Взлетная полоса здорово раскисла, сегодня все равно не взлетишь. А к завтрему, глядишь, опять соберется дождь.

— Ты позорный, пакостный, похабный ублюдок! — донесся до них пронзительный вопль Обжоры Джо, как только они приблизились к палаткам своей эскадрильи.

— Господи, так он, стало быть, уже здесь? Его же услали на связном самолете в Рим!

— Уухх! Уууухххх! Уууууууухххххххх! — завывал в своей палатке Обжора

Джо.

— От него ведь и заикой можно стать, — содрогнувшись, прошептал в унынии Вождь Белый Овсюг. — А где, интересно, капитан Флум?

— Вот от него-то уж точно можно стать заикой. Я столкнулся с ним на прошлой неделе в лесу, и он жрал какие-то дикие ягоды. У себя в трейлере он теперь никогда не ночует. А выглядит как жуткий леший.

— Обжора Джо боится, что его пошлют на Болонью, если кто-нибудь получит освобождение по болезни — даром что врачебного приема сейчас нет. Видели вы его той ночью, когда он попытался пристрелить Хавермейера и свалился у палатки Йоссариана в противоналетную щель?

— Уухх! Уууухххх! Уууууууухххххххх! — завывал Обжора Джо.

— А хорошо все же, что Флум не шляется теперь в столовую. С этими своими «Сол, передай мне, пожалуйста, соль»…

— Или «Флетчер, можно попросить у вас кетчуп?»…

— Или «Фред, нельзя ли мне получить мой обед?»…

— А ну отойди! Отойди, тебе говорят, похабный ублюдок! — завывал Обжора Джо.

— Теперь мы по крайней мере знаем, что ему снится, — кисло пробормотал Дэнбар. — Ему снятся похабные ублюдки.

Под утро Обжоре Джо приснилось, что кошка Хьюпла спит у него на лице, не давая ему дышать, и, проснувшись, он обнаружил, что она в самом деле спит у него на лице, не давая ему дышать. Он издал душераздирающий полузадушенный вопль, который перекатывался несколько секунд в гулкой ночной тьме над притихшей эскадрильей, как отголоски зловещего, всесокрушающего грома. А когда стихло многократное эхо, в палатке началась бешеная, с хриплыми подвываниями возня.

Йоссариан подоспел туда одним из первых. Ввалившись в палатку, он увидел, что Обжора Джо неистово отбивается от Хьюпла, пытаясь высвободить руку с пистолетом, на которой тот повис, как въедливый клещ, чтобы Обжора Джо не пристрелил кошку, а кошка, утробно шипя, старается выдрать Обжоре Джо глаза, чтобы он не пристрелил Хьюпла. Оба были в солдатском нижнем белье. Голая, даже не матовая лампочка, висящая на электрическом шнуре, беспорядочно дрыгалась, и по палатке метались черные тени, создавая безумную иллюзию, что сама палатка скачет вокруг расхристанной потасовки. Йоссариан инстинктивно отпрянул, чтобы его не сбили с ног, а потом стремительно бросился вперед и подмял под себя всех троих. Спустя минуту он встал, держа за шкирку в каждой руке по одному воителю — кошку Хьюпла и Обжору Джо. Враги ненавистно вытаращились друг на друга, и кошка Хьюпла с диким шипом оплевала Обжоре Джо физиономию, а он попытался ее нокаутировать.

— Поединок будет честный, — объявил Йоссариан, и сбежавшаяся на шум испуганная толпа разразилась в радостном облегчении приветственными криками. — Поединок будет честный, — повторил, выбравшись из палатки, Йоссариан, все еще держа за шкирку и кошку Хьюпла, и Обжору Джо, которые явно хотели разодрать друг друга в клочья. — Только когти, клыки и кулаки. Без всяких пистолетов, — предупредил он Обжору Джо. — И чтоб больше у меня не плеваться! — строго наказал он кошке. — Когда я отпущу вас, начинайте. Из клинча выходить без удара и снова сходиться без команды. Бой!