Попрыгунья
Шрифт:
Роджер застонал.
– Ты его так тщательно вытер,- сказал он.- От чего человеку может понадобиться так тщательно оттирать кресло на крыше?
– От сажи,- тут же сообразила миссис Лефрой.- Потому что у меня платье белое.
Роджер глянул на нее в восхищении. И тут же увял.
– Но вы же не собирались на него сесть. Во-первых, оно лежало на боку. Во-вторых, вы не должны были садиться именно на это кресло.
– Нет. Мне стало дурно и пришлось сесть на ближайшее кресло.
– Если бы вам стало дурно, вам было бы не до
– Ага, Агата его и не вытирала. Это Осберт вытер его для нее своим носовым платком. Парень был пьян, как сапожник. Он и не вспомнит, сколько кресел перетер за ночь - может, с полсотни.
– Колин,- проникновенно произнес Роджер,- кажется, ты попал в яблочко. Но погоди-ка, неужели Осберт так и вытирал его, не поднимая с пола? Разве правила приличия не требуют его сначала поднять?
– О да,- сказала миссис Лефрой,- но потом я его снова уронила, когда встала.
– Тогда почему на кресле нет отпечатков самого Осберта?
– О! А я сама подняла кресло, прежде чем он его вытер. А моих отпечатков нет потому, что я была в бархатных перчатках.
– Именно!- радостно воскликнул Роджер.- И вы попросили Осберта вытереть кресло, потому что увидели пятнышко сажи на белой бархатной перчатке, после того как подняли кресло.
– Естественно. Я после этого едва стояла, пока он его вытирал, так мне стало нехорошо. И все замечательно получается, потому что я и правда была на крыше с Осбертом, пока вы с Рональдом занимались Иной внизу. Боюсь, я проявила нездоровое любопытство - пошла поглядеть на виселицу сразу после того, что случилось, но я его вовсе не стыжусь.
– По-моему,- сказал Роджер,- у нас вышел очень неплохой сюжет. Мы его прогоним еще разок, чтобы быть уверенными во всех деталях, а потом расскажем его Осберту. Итак, миссис Лефрой, вы - это вы, я - Осберт, а Колина тут нет. Вот виселица, вот кресло. Мы трое только что спустились, а вы поднялись и наткнулись на Осберта. Он рассказал вам, что произошло, и вы направились к виселице. Да, вот тут веревка, представили?
– Какой ужас,- пробормотала миссис Лефрой.- Не может быть... О Осберт, мне что-то нехорошо. Я должна сесть,- она подняла с пола стул, исполнявший роль кресла.- Ой, глянь на мою перчатку. У тебя не найдется платка, Осберт? Ты не вытрешь кресло для меня, ну пожалуйста!
Роджер вытер стул.
– Прошу!
– Спасибо.- Миссис Лефрой села.- Господи! Нет, нет, ничего, со мной все в порядке, спасибо. Да, теперь получше. Но думаю, я пойду вниз. Кто расскажет всем остальным? Господи, не представляю, как они управятся с нашими дамочками. Ой, кажется, я кресло уронила. Да бог с ним! Пойдемте лучше вниз, Осберт! Может быть, я смогу там чем-нибудь помочь.
– Превосходно,- Роджер захлопал в ладоши.- Да, все выглядит совершенно естественно. Колин, ты не смог бы найти Уильямсона и заманить его сюда?
Колин, кивнув, отправился выполнять задание.
–
– Правда,- ликовал Роджер.
* 2 *
Вид у мистера Уильямсона был ошарашенный.
– Что такое? Я огорчил полицию? Да что вы несете? Никакой я полиции не огорчал. А? Что такое?
– Я могу и ошибаться,- кротко проговорил Роджер,- но мне кажется, вы их заставили немножко понервничать. Тем, что вытерли кресло для миссис Лефрой помните, да? Думаю, вам лучше об этом им сказать.
– Вытер кресло? Что? Вчера? Да никакого кресла я для Агаты не вытирал.
– Осберт!- с укоризной воскликнула миссис Лефрой.
– Ну, и когда же это я вытирал для тебя кресло?
– Как же, Осберт. Когда я пришла к тебе на крышу, после того как Ину уже унесли. Ты должен это помнить.
– Помнить, что я вытер для тебя кресло? Да не было этого, разрази меня гром. Да что происходит? А? К чему вы клоните?
– Нет, но ты помнишь, что я пришла на крышу?
– Да? Ну, наверное, пришла. Да, помню.
– И ты рассказал мне, что произошло.
– Да. Ну и?
– И мне сделалось нехорошо.
– Правда? Неужели?
Миссис Лефрой повернулась к Роджеру.
– Н-да, плохо дело, если Осберт уже не помнит, что делал,- произнесла она с неподдельным возмущением.
Роджер помрачнел.
– Вы что, правда этого не помните, Уильямсон?
– Нет, я помню, как Агата пришла на крышу, это да. По крайней мере, что-то припоминаю. Но что я делал - не помню. А что, это что-то меняет?
Мрачность Роджера усугубилась.
– Боюсь, это меняет очень многое. Видите ли, вы уничтожили весьма важную улику.
– Я? Да как, черт возьми, я мог это сделать?- мистер Уильямсон явно встревожился.
Роджер тут же принялся раздувать его тревогу.
– Послушайте, все это очень неприятно. Вы же сами знаете, что вчера немножко перебрали.
– Немножко - это еще мягко сказано!- довольно обидно вставила миссис Лефрой.
– Я не был пьян, если вы об этом,- истово возмутился мистер Уильямсон.
– Нет,- с ударением воскликнул Роджер,- вы не были пьяны. Что бы ни произошло, полиция не должна знать, что вы были пьяны. Если у них только появится такая идея, они подумают, что мы все были пьяны. Пойдут разговоры о пьяных оргиях, при которых погибают люди, и в результате мы в большинстве своем рискуем оказаться на скамье подсудимых - по обвинению в убийстве.
– Можем, дьявол нас всех дери!- заверещал Уильямсон.- Слушайте, Шерингэм! Вы же так на самом деле не думаете, правда?
– Я именно это и думаю. Так что лучше всего вам будет припомнить как следует то, что вы делали прошлой ночью, а потом явиться в полицию с повинной, как подобает мужчине. В конце концов, дело житейское, и я не думаю, чтобы вам грозило что-то большее, чем обычный нагоняй. А может, и вообще обойдется.