Попрыгунья
Шрифт:
– Миссис Лефрой,- воззвал голос.
Роджер затаил дыхание.
* 3 *
Коронер заглянул в свои записи. Суперинтендант Джемисон, чье кресло помещалось за его спиной, подошел и что-то прошептал ему на ухо. Коронер кивнул.
– Да. Итак, миссис Лефрой, не расскажете ли вы нам, что произошло после того, как мистер Уильямсон показал нам, где именно обнаружили тело?
Миссис Лефрой объяснила, что еще накануне в своих показаниях полиции кратко изложила основные события того злополучного вечера, но предупредила, что ей ни разу за всю вечеринку не случилось
– Разумеется,- спокойным, чистым голоском она продолжала отважно и элегантно лжесвидетельствовать в пользу брата своего жениха.- Для меня это явилось страшным шоком, я ужасно расстроилась. У меня даже в глазах потемнело, и пришлось присесть. Там, на крыше, поблизости валялось кресло, и я его подняла. Я была в белых бархатных перчатках, и они испачкались. Я решила, это, видимо, сажа, на крыше. На мне было белое шелковое платье, и я попросила мистера Уильямсона вытереть кресло, чтобы мне сесть, и он его вытер. Теперь я понимаю, что кресло нельзя было трогать, но тогда я об этом не подумала.
– Да. Вы, несомненно, слышали, как я сделал на этот счет замечание мистеру Уильямсону. Ведь такие действия, знаете ли, в другом случае могли бы иметь очень серьезные последствия.
– Да, теперь я поняла,- с покаянным видом признала миссис Лефрой.
– А скажите, то кресло, что вы подняли - оно что, лежало на боку?
– Да, лежало на боку на крыше.
– А где именно на крыше?
– По-моему,- ничтоже сумняшеся отвечала миссис Лефрой,- где-то посередине.
– О боже мой!- застонал про себя Роджер и уронил голову на руки.
* 4 *
– Если тебя вызовут,- Роджер лихорадочно нашептывал Колину,- скажи, что, когда ты поднялся на крышу, кресло было точно под виселицей. Ничего объяснять не нужно. Просто скажи!
– Не буду,- так же шепотом ответил Колин.- Чтобы всех нас привлекли за дачу ложных показаний и еще бог знает за что? Нет, не буду я этого говорить.
– Мистер Николсон!- раздался глас судьбы.
* 5 *
– Но ваши усилия по оказанию первой помощи не дали результата?
– Нет, никакого.
– Нет. А дальше?
– Я спустился, чтобы не выпускать дам из зала - незачем им было видеть, как мистер Стреттон и мистер Шерингэм несут тело вниз.
– Да, конечно. Похвальная предусмотрительность. Ну, а когда вы только поднялись на крышу, мистер Николсон, вы не видели там кресла?
– Видел.
– Где оно находилось?
– Примерно на линии между виселицей и дверью на лестницу, но пожалуй, что к виселице ближе, чем к двери.
– Понимаю. А скажите, ваше внимание к нему привлекло что-то конкретное, или вы просто случайно его заметили?
– Я его сперва не заметил. Я об него споткнулся. Почему и запомнил, что оно там было.
– О, неужели? Вы об него споткнулись?
– Да. Между прочим, даже ногу об него ободрал.
– Правда? Что вы говорите! Вы мне не покажете вашу ссадину? Я, знаете ли, сам не чужд медицине, и...
– О, да пустяки,- Колин обошел стол и торжественно подтянул брючину; коронер
– Так-так. Да. Ничего серьезного, вы правы. Тем не менее рану всегда рекомендуется тщательно обрабатывать, какой бы незначительной она ни казалась. Да. А это кресло - на каком расстоянии, на ваш взгляд, оно находилось от виселицы?
– Футах в двенадцати - пятнадцати.
И вот наконец коронер открыл карты:
– Как по-вашему, не многовато ли, чтобы миссис Стреттон смогла сама оттолкнуть его так далеко, перед тем как она сама - э-э - если она сама шагнула в небытие?
– Пожалуй.
– Благодарю вас, мистер Николсон. Это все. Э, что такое? Что? Врачи хотели бы?.. Да, очень хорошо, очень хорошо. Сейчас мы заслушаем результаты медицинского освидетельствования. Доктор - дайте-ка посмотреть - да, доктор Чалмерс выступит первым. Прошу вас.
Конин, совершенно спокойный, снова уселся рядом с Роджером.
– Да будет тебе известно,- свирепо прошептал ему Роджер,- что ты только что накинул петлю на шею Дэвиду Стреттону - ни больше, ни меньше.
* 6 *
Показания всех троих врачей были безупречны.
Доктор Чалмерс и доктор Митчелл сошлись во мнении, что смерть наступила очень скоро после того, как миссис Стреттон покинула зал, возможно, через несколько минут, и почти наверняка - не более чем через полчаса; у доктора Брайса практически никаких сомнений не вызывало происхождение синяков на теле - он, похоже, признал, что они были вызваны чересчур буйным танцем "апаш", который, как он понял, миссис Стреттон отплясывала вместе с Рональдом Стреттоном. Уныло внимавшему им Роджеру было совершенно очевидце, что вся троица провела ночную конференцию, в ходе которой идеи, старательно насаждавшиеся им самим в сознание доктора Митчелла, принесли общий и единодушный плод.
Красивые слова и ученые обороты вроде "эгоцентризм", "алкогольная депрессия", "острый приступ меланхолии", "суицидальный тип личности", "проявление трупных пятен" витали над восхищенным залом.
Миссис Стреттон была в последнем градусе безумия, и все три врача без колебаний это подтвердили. К несчастью, однако, все трое так же твердо сошлись в невозможности признать ее недееспособной, равно как поместить в лечебницу без ее согласия. Так что при всем своем безумии она была не настолько уж невменяема. Ни единой фальшивой ноты не прозвучало в превосходном выступлении врачей!
Но малым утешением послужила Роджеру собственная предусмотрительность. Что проку от нее теперь, когда Уильямсон, миссис Лефрой и Колин с ними вместе взяли его отменно выстроенные доказательства самоубийства и порвали в мелкие клочья перед самым его носом.
Что ж, он сделал для Дэвида Стреттона все что мог. Парень заслуживает того, чтобы ему дали шанс, и Роджер его ему дал. Теперь пусть сам выкручивается.
Коронер тем временем продолжал что-то бубнить.
– ...еще одного свидетеля, прежде чем мы заслушаем заключение полиции, каковое и завершит сегодняшнее дознание. Миссис - да, миссис Уильямсон. Прощу вас.