Попутчик, москвич и водитель
Шрифт:
– Я дальше с тобой не могу идти. Дело у меня здесь образовалось - поставил я её в известность о своих намерениях.
– Какое ещё дело? Ты же говорил, что не бывал здесь никогда. Откуда у тебя могут тут дела взяться? Что, тоже захотелось кулаками помахать, как и эти?
– Ты одна на рынке справишься?
– не став вдаваться в детали моего дела, спросил я Софию, явно огорчённую моим заявлением.
– Конечно. Мог и не спрашивать. Я тебя в помощники к себе не звала, ты сам напросился - ответила она, став ещё более жёсткой и решительной.
–
– Крикнул я женщине, сделавшей уже несколько шагов в обратную сторону, снимая при этом с плеч, ставший почти невесомым, мешок.
– Ну чего ещё?!
– недовольно выкрикнула она, стараясь перекричать взорвавшуюся громким возгласом толпу.
– Вот, возьми - сказал я, протягивая Софии пару медяков.
– Этого, наверное, хватит на ослика?
Женщина подошла вплотную ко мне, взяла предложенные деньги, посмотрела на них так, как будто впервые такие видела и сказала:
– Возьму, хотя и не должна этого делать.
– Почему не должна?
– спросил я, не понимая, в чём состоит криминал моего поступка.
– Потому, что так и не могу сообразить, зачем ты всё это делаешь - стараясь проникнуть внутрь меня взглядом, сложно ответила женщина, на, казалось бы, простой вопрос.
– А тебе не всё ли равно почему? Тебе не об этом думать надо, а том, чтобы завтра твои дети голодными не остались - нисколько не рисуясь ответил я в грубой форме, сам того не ожидая.
– Наверное ты прав, но мне всё равно не по себе. У меня почему то возникает такое чувство, что ты нас всех купить пытаешься. Хотя для чего тебе это, я тоже не пойму. Ладно, потом про это ещё поговорим. Зайди к нам, на обратном пути. Договорились?
– сказала София предельно серьёзной и попрощавшись, пошла дальше одна.
– Зайду - тихо сказал я удаляющейся и наверняка, уже не слышавшей меня, женщине.
– Обязательно зайду.
Глаза меня не подвели, спина действительно принадлежала моему приятелю, так же, как и я пробравшемуся через все заслоны, кордоны и многочисленные облавы, на которые наверняка не поскупилась охрана солеварни, после нашего побега. Он мало изменился, хотя его, всё так же не бритое лицо, округлилось, а тело приобрело более живой вид. Думаю, мало кто из караульных, да и сидельцев тоже, смог бы сейчас в этом человеке опознать того худого, жилистого старикашку, с волчьими глазами, спина которого ежедневно маячила передо мной на протяжении вроде бы и короткого, но на самом деле, такого долгого времени.
– Вот мы тебя и нашли, Драп - шепнул я ему на ухо фразу, от которой мой приятель дёрнулся и резко обернулся назад.
Слова, произнесённые мной практически без паузы, следом за этими, вынудили меня выдавить из себя глаза, от которых мне и раньше иногда становилось не по себе. Они по прежнему были злыми, колючими, а в этот раз, в добавок ко всему, холодными и совершенно чужими, хотя, как это и ожидал, принадлежали моему приятелю. Не сделай я этого, не знаю, чем бы закончилась наша с ним неожиданная встреча.
– Успокойся, успокойся. Это я, Молчун - проговорил я так же тихо, но очень
– Пойдём - зло бросил мне мужчина, вцепившись в мою правую руку своей железной хваткой.
Мы прошли метров триста, прежде чем он остановился, заведя меня за стену полу разрушенной постройки и прислонил к ней спиной.
– Я догадывался, что ты, Молчун, весельчак, каких поискать ещё надо, но не знал что на столько. Свои шутки надо было там, на солеварне демонстрировать, а здесь им не место. Ты меня понял?
– сказал мне человек, которого я, казалось, вижу в первый раз в жизни.
Вместо придурковатого балагура, каждый вечер дерущегося с сокамерниками и болтающего всякую хрень, передо мной стоял мужчина, прочитавший, как минимум три книжки и до сих пор помнящий их содержание.
– Ты чего такой напряжённый? Расслабься, мы уже давно на воле или ты так ещё и не понял, что всё уже давно закончилось?
– сделал я ему предложение, выразившееся в виде двух вопросов.
– В том то дело, что не уже, а ещё. А это большая разница - продолжил поражать меня, мой резко изменившийся приятель.
– Ладно, будем считать, что недоразумение исчерпано, если конечно ты понял о чём я говорю.
Долго думать над тем, как реагировать на перемены, произошедшие с моим знакомым я не стал. Мой жизненный опыт и здесь оказался на высоте. Заговорил с бывшим напарником точно в таком же тоне, как и он со мной.
– Я понял, что ты долгое время умело маскировался, а по возвращении домой решил снова стать тем, кем был раньше. Но и я уже не тот Молчун, с которым ты соль таскал, так что свои замашки оставь для кого нибудь другого. А со мной веди себя проще, иначе не посмотрю на твои заслуги, в деле моей адаптации на каторжных работах и набью твою отожравшуюся на вольных хлебах морду. Ты знаешь, я это сумею сделать.
– Зря обижаешься, приятель - спокойно ответил Драп, глядя на меня снизу-вверх.
– Если бы ты знал сколько раз меня здесь уже пытались продать властям, то по другому бы заговорил.
– Так с этого и надо было начинать. Сказал бы прямо: "Владик, кругом враги, веди себя аккуратнее". Я что, не понял бы?
– улыбнувшись, сказал я товарищу.
– Жрать хочешь?
– перевёл он наш, начинавший заходить в тупик, разговор, в другое, более приятное для уха русло.
– Конечно - не став скромничать, ответил я.
– Ну да, мог и не спрашивать. Помню, как ты жрал на кухне - дружески хлопнув по моему плечу, уже веселее сказал Драп.
– Пошли тогда, покажу тебе одно достойное место. А по дороге расскажешь, каким это ветром занесло тебя в наши края и, как это ты умудрился отыскать меня в этой каше.
Пока мой товарищ водил нас кругами между столярных, деревообрабатывающих, чего то строгающих, расщепляющих и прочих мастерских, занимающихся с одним и тем же материалом, я без подробностей, налегая лишь на ключевые моменты, рассказал ему, как безуспешно искал своего единственного "родственника". Затем плавно перешёл к моменту нашей случайной встречи, цели моего визита в этот район и неожиданно вспомнил, что не завершил одно важное дело.