Пора охоты на моржей
Шрифт:
— Какой ти, Влятик, кудой-кудой. Окотиться надо, жир есть, мясо.
Отец согласился с Кагье, сказав, что действительно ему нужен свежий воздух, больше двигаться. И все остальные тоже сказали:
— Кейве! Верно!
— Но Влятик же не будет ходить на охоту в этой военной кухлянке и сапогах, — показал Таай на курсантскую одежду. — Ему нужна настоящая чукотская одежда.
— Верно, верно, — поддакнули сидевшие.
— Одежда будет, — заверил отец.
— И еще ему нужны вельвыегыты — вороньи лапки, и акын — закидушка, и инныпин — охотничья палка, — перечислял Кагье.
— Верно, верно, — соглашались все, сидя прямо
— Пусть пока моими снастями пользуется, — предложил Рычып, — я все равно не охотник.
— Ии-кун, правильно, — согласились с ним.
Так было определено старшими, чем будет заниматься Владик.
Наука морского охотника
В то лето около Увэлена все время держался лед. Ветром его уносило в море, но, как только ветер стихал, лед снова течением с севера прижимало к берегу. Из-за этого не было настоящей охоты, не было моржового лежбища. Утки большими стаями шли вдоль кромки льда. В поселке плохо было со свежим мясом, и увэленцы жили впроголодь. Охотники с нетерпением ждали настоящих морозов, когда лед начнет крепко схватываться у берега и можно будет начать охоту на осеннюю нерпу. Старые, опытные охотники с рассветом подымались на скалу Ёпын и в бинокли тщательно просматривали море. Они часто видели стада моржей, которые залегали на больших льдинах у самой кромки. Конечно, до моржей можно добраться пешком по качающимся льдинам, но что проку, если от целой туши моржа принесешь только небольшой кусок. Это не нерпа, которую можно приволочь целиком. Нет. Зря бить зверя не в обычае чукотских охотников. Его бьют тогда, когда он нужен, когда его можно достать и унести целиком.
— Какие моржи лежат! — восклицал наблюдатель, увидев очередную лежку, тяжело вздыхал и переводил бинокль в другое место.
Как-то утром Владик тоже поднялся на скалу Ёпын. В углублении, обложенном большими камнями, сидел энмыралинский охотник Келевги и, облокотившись на камень, смотрел в море. Теперь он не работал в слесарной мастерской, а был бригадиром колхозной зверобойной бригады.
— Смотри, у местечка Вэтлялявыт большие льдины застряли, — показал Келевги вдоль косы в сторону Тункена. — Наверно, нерпа будет.
Владик взял бинокль у Келевги. Лед медленно несло течением с севера. У местечка Вэтлялявыт было мелко, огромные стамухи зацепились за дно и застряли. От них шли полосы чистой воды.
На следующий день утром Владик, в белой камлейке поверх теплой двойной кухлянки, в нерпичьих брюках, с винтовкой и снастями за плечами шел вдоль косы за Келевги как настоящий охотник — ивинилин. У местечка Вэтлялявыт, где они вчера заметили разводья, остановились. В двухстах метрах от берега чернел треугольник полыньи, еще чуть дальше виднелась полоска воды.
— Тагам! Пошли, Келевги! — и Владик первым ступил на вмерзшую в шугу льдинку, на вторую и вдруг, оступившись на третьей, по пояс очутился в воде.
— Ух-ух! — испугался он.
— Ка-а-ко-мей! Нельзя торопиться! — укорял Келевги, помогая Владику выбираться на берег. — Аттау, давай бегом домой, только бегом.
Никто в Увэлене не смеялся над Владиком, все сочувствовали ему и говорили, что, конечно, лед еще не совсем крепкий, ходить по нему трудно. Но первая неудача не испугала. На следующий день Владик снова пошел на охоту. В этот раз он без приключений добрался до стамухи, что не составило труда, так
По берегу проходили охотники, но, увидев, что это разводье занято, шли дальше искать новое. Но вот один остановился на берегу, постоял немного и направился к Владику. Это был Келевги. Он подошел тихо и сел рядом.
— Ну как? — спросил он.
— Уйнэ! Пока еще нет, — ответил Владик.
— Ничего, будет! Я вчера трех нерп здесь убил, — тихо сказал Келевги и стал набивать свою трубочку махоркой.
— Это же твое место, Келевги. Садись!
— Нет, сиди. Кто первый пришел, тот и занимает любое место.
Было совсем тихо. Подмораживало. Вода как зеркало. Владик не сводил глаз с разводья. Келевги задумчиво затягивался махоркой.
— Кыгите! Смотри! — прошептал Келевги.
Владик хотя и был наготове, но все же вздрогнул от неожиданности, когда в другом углу разводья, под самой кромкой, показался носик осторожной нерпы и тут же скрылся в воде.
— Не торопись, когда она вынырнет в третий раз, тогда стреляй, — советовал Келевги.
От волнения дрожали руки. Нерпа показалась еще раз. Владик успокоился и выжидал, а когда она высунулась в третий раз и стала осматриваться по сторонам, нажал спусковой крючок. Над разводьем раздался выстрел, поплыл дымок. Нерпа медленно повалилась на бок, вода окрасилась кровью.
— Вот так! Хорошо! — похвалил Келевги.
А Владик уже был на ногах и лихорадочно развязывал акын — закидушку. Подбежав поближе, он метнул акын. Ремень точно лег по спине нерпы. Владик чуть подтянул ремень, подвел акын и резко дернул — острые крючья закидушки впились в жирное тело зверя.
— Вот ты и убил нерпу, — сказал улыбаясь Келевги, когда Владик подтащил ее к месту, где они сидели.
Нерпа была небольшой, но Владику она показалась огромной. Он еще долго не мог успокоиться, от волнения дрожали руки и ноги. Прошло около двух пасов, но нерпы больше не показывались.
— Наверно, ты последнюю убил, — прервал молчание Келевги. — Видел, как она осторожно выныривала? Это всегда так бывает. В таких разводьях обживаются несколько нерп, а потом они остаются на всю зиму и живут под припаем, проделывая где-нибудь в торосах свои лунки. Поэтому мы и называем такую «токвамэмыль» — припайная нерпа.
Владик с интересом слушал Келевги, не сводил глаз с разводья и не терял надежды, что будет еще удача.
— Припайная нерпа хитрая, — продолжал не спеша Келевги. — Когда зимой на припае появится вдруг трещина, их много выныривает ночью. У них там свое селение — нымным, у каждой есть своя яранга. Припайную нерпу хорошо сетками ловить. Я как-нибудь покажу тебе, как надо ставить сети подо льдом, — и Келевги умолк.
Владик знал, что Келевги считался самым удачливым в ловле сетями. Удивляло только, как он мог находить среди беспорядочных нагромождений льдин места, где водится нерпа.
— Ну-ка я пойду, другое место поищу, — сказал вдруг Келевги и встал.
Он оказался прав: нерпы больше не показывались. Владик был доволен своей первой добычей и торжественно волочил ее вдоль берега домой. Вот показались дома полярной станции. Кто-то вышел, помахал Владику рукой. Вскоре начались яранги тапкаралинов. У одной из них на камне сидел старик Гемалькот в чистой пушистой кухлянке и белых штанах. Владик проходил рядом.