Пора охоты на моржей
Шрифт:
— Да, Валя, — шептал Владик.
— Ты не думай, что я слабая женщина. Я сильная и ни в чем тебе не уступлю.
Владик боялся пошевелиться. Щека Вали потеплела, и он чувствовал ее ровное горячее дыхание. Он снял рукавичку и взял Валину руку.
— Ты вернешься и будешь, наверно, большим человеком, — шептала Валя. — Я тоже буду учиться, чтобы не отстать от тебя.
Владик еще крепче сжал Валину руку, а потом повернулся, посмотрел прямо в карие глаза, крепко прижал Валю к себе и по-русски поцеловал в губы.
Уже солнце стало подыматься и начинало приятно
Радостно и тревожно было на душе у Владика. Радостно от того, что пришла к нему настоящая любовь, и грустно, что надо было уезжать. Дома не знали о переживаниях Владика и готовили его в дорогу. И никто в Увэлене ничего не знал. Только Армоль на следующий день, встретив Владика, таинственно улыбнулся и сказал:
— Наконец-то схватил девушку, — и весело подмигнул ему.
Оказывается, Армоль сидел на скале Ёпын и в бинокль наблюдал за Владиком с Валей.
«Чертова скала, — все видит», — подумал Владик, но на Армоля нисколько не обиделся.
Весна в тот год торопилась. Пролетели утки. В конце мая сорвало припай, и увэленцы не выезжали в Наукан, а охотились прямо на месте. Рабочие промкомбината распределились по колхозным бригадам, так как шкуры на их промкомбинатовской байдаре устарели, местами сгнили; их сняли и пустили на подошвы для тапочек и торбазов, а новые моржовые шкуры, чтобы покрыть байдару, ни увэленский, ни науканский колхозы не дали. Им запретили это делать, сказав, что байдара промкомбинату не нужна, — пусть охотятся с колхозниками.
Владик не пошел в море, но иногда выходил на припай, караулил нерпу, стрелял уток, а больше сидел в мастерской, резал по кости и подменял моториста Таната, который охотился с колхозной бригадой Келевги.
Валя задержалась в Увэлене, хотя могла бы уехать еще до распутицы. Гэманто не говорил ей прямо, но намекал, что она уже давно гостит и пора бы ехать домой, но Валя ждала, когда поедет Владик.
Однажды Танат, когда охоты не было, зашел в мастерскую, осмотрел свой любимый «Рейнер», протер его чистой тряпочкой, затем подсел к Владику и сказал:
— Ты скоро уедешь, далеко уедешь. Возьми на память мой инструмент. Скучно станет, по кости резать будешь, меня вспомнишь. Я все равно в промкомбинате работать не буду. Уйду, наверно, в колхоз, — и положил перед Владиком мешочек с чехольчиками, в которых лежали самодельные рашпили, разные стамесочки и цикли.
Владик хотел было возразить Танату, но подошел Таай и сказал:
— А это тоже возьми с собой, — и протянул ему два хороших клыка. — Инструмент есть, клык нужен.
Не успел Владик поблагодарить друзей, как Танат, загадочно подмигнув Тааю, произнес:
— Ты иди, Влятик. Я посмотрю за мотором. Там на берегу Валякай — Валечка — ходит. Иди!
«Они уже все знают, — подумал Владик. — Ну и пусть!» И выбежал из мастерской.
В конце июня льда в море не стало, весенняя охота кончилась. Пошли вельботы на север и на юг.
В один из дней Владик, в новом полупальто, наглаженных брюках и блестящих ботинках, с небольшим чемоданчиком, сопровождаемый отцом, матерью
— Вынэ аттау! Трогаемся! — скомандовал Кагье.
Тронулись и иннунцы. Один вельбот пошел на север, второй — на юг. Владик глядел на иннунский вельбот до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Кагье понимал состояние Владика, передал руль сыну Тымневакату и присел рядом.
— Красивая, — кивнул он в сторону скрывшегося вельбота. — Хозяйка хорошая будет.
— Ии, красивая, — прошептал Владик и вдруг невольно улыбнулся. «И Кагье уже знает», — подумал он и грустно заметил: — Кагье, если бы ты знал, как тяжело уезжать…
— Ии, верно, — согласился Кагье.
— Я уже был там, на материке. Мне не понравилось… Люди какие-то не те, шумно, скучно, все куда-то торопятся…
— Но ты же вернешься к нам? Верно?
— Конечно, — шевельнул губами Владик.
— Уедешь, выучишься. Большим начальником станешь. Ты хотя и русский, но как чукча, хорошо знаешь нашу жизнь. Вернешься, мы тебя председателем колхоза выберем.
— Нет, Кагье, председателем я не буду. Детей учить буду.
— Ну что ж, это тоже нымелькин — хорошо, — согласился Кагье.
Вельбот плавно шел с волны на волну. Море было тихим, спокойным. Пригревало солнце. Справа по борту проходили знакомые места: Сенлюквин с двумя братьями, щетинистый Увэюн, древняя крепость Сенлюн. Вскоре прошли Наукан и, обогнув мыс Пээк, взяли курс на мыс Нунямо. К вечеру вельбот был в Лаврентия.
Заведующий районо обрадовался приезду Владика. Он давно ждал его и сказал, что Быстраков уже три раза напоминал о нем. Попросил подождать два-три дня, пока придет направление на учебу из Анадыря. Но из окроно ответили, что направление дают только тем, кто работал учителем или окончил педучилище. Владик было заколебался и хотел вернуться домой, но заведующий районо сказал:
— Ладно, беру ответственность на себя и выпишу направление от своего имени.
И Владик уехал…
Конец первой части
Я тоже хочу говорить по-русски
Рассказ
Председатель колхоза «Красный путь» Леонид Васильевич Белый отказал инспектору облоно в оленьей упряжке:
— Все ездовые олени в извозе. Забрасываем продукты и оборудование геологическим партиям. Упряжек нет. Все.