Пора предательства
Шрифт:
— Немного же добра это кому принесло.
— А ты подумай как следует. Геридон очень долго занимал свое место.
Дьюранд обернулся и снова посмотрел на запад.
— Об этом я даже и не думал.
Что-то маячило, покачивалось между Бейндролом и Уорренсом — точно ожил целый лес.
Гермунд тоже впился глазами в дорогу.
— Небось, наш Радомор скачет громить королевство. — Он втянул в себя воздух. — Поразительно, до чего способна довести глупость.
С башен цитадели пропели, простонали исполинские рога — там тоже заметили воинство Радомора.
Гермунд схватился за шапку.
— Какой
Дьюранд увидел, как засверкали щиты на Фалерском мосту. Надо спешить на стены — держать оборону.
Когда он обернулся, скальд уже ушел.
18. АЛЫЙ ЧАС
Словно шквал налетел с озера — воинство Радомора переправилось через реку Бейндрол. Дьюранд двинулся к могучим Закатным вратам. Многотысячная толпа медленно текла через арку в город, ища спасения. Солдаты Радомора двигались по мосту плотно, плечо к плечу, точно ковер, протаскиваемый через узкое отверстие. Они заполонили весь лагерь на той стороне моста и, не останавливаясь, хлынули в поля вокруг, к нижнему городу. Дьюранд собственными глазами видел несметное количество рыцарей и бесконечные ряды копейщиков, блестевшие, точно море. Военные механизмы, влекомые упряжками быков, поднимались над этим морем, словно боевые корабли.
Дьюранд оглянулся. Над площадью за Закатными вратами высилось белое изваяние самого Небесного Владыки. У ног торжественно-мрачного исполина колыхались людские массы.
— Прах побери, еще и дождь зарядил, — проворчал Берхард. Старый воин поднялся на парапет с арбалетом на плече. — Драться под дождем — то еще развлеченьице. — Он кивнул Дьюранду. — Мы сейчас все на стенах. Конзар решил разбить наших попарно. Сам остался с Ламориком, а меня отправил за тобой. Гутред с Бейденом тоже где-то тут сидят. Думаю, у нас в паре старшим буду я, идет?
Дьюранд оскалил зубы в подобии улыбки, но кивнул, указывая подбородком на близящееся войско.
— Прах побери, — поморщился Берхард, взглянув в ту сторону. Морщины у него на лице словно собрались в кулак вокруг закрытого повязкой глаза. — И зачем я только решил посмотреть?
— Я на это дело любуюсь уже с рассвета.
— Это не только его люди да наемники; у Радомора гораздо больше народа. Готов пари держать, под зелеными плащами нынче идет немало таких, кто оставил свои беоранские цвета дома.
Дьюранд кивнул. Чтобы собрать такое войско, понадобилась бы добрая половина рыцарей Эрреста. Наступающая армия походила на целый город, который вдруг взял да и стронулся с места — со всеми башнями и вышками.
Под натиском дождя Акконель поменял цвет: серебристые соломенные крыши и бледные стены потемнели, зато очертания цитадели сияли, точно глиняные плиты.
— Боже, — прошептал Берхард, покачав головой. — В прежние времена я бы голову заложил, что Бейндрол ни с каким войском не взять, пусть даже это войско ведут сыны Гештар.
Теперь же вон — с обеих сторон крепкие каменные мосты. А этот вот нижний город? По всему, что я слышал, много поколений там была лишь голая земля — полоса обороны. Вокруг стен шли рвы — просто так не подберешься, а на башнях и укреплениях стояли
Пока рыцари наблюдали, колонны ирлакцев вступили в запутанный лабиринт улиц нижнего города. Осадные механизмы скользили меж крыш. Ближе к замку толпы угрюмых горожан, спешащих миновать Закатные врата, наполнили пространство под высокими стенами.
— Долго еще наши смогут держать ворота открытыми? — спросил Дьюранд. — Ирлак уже в городе.
— Да, им следовало бы взять время хоть с каким запасом, — согласился Берхард, вглядываясь в сторону скрывшихся батальонов. — Безумие. Радомор заполучил половину клинков Эрреста, а мы ничего и не слышали. Да ему же пришлось нанять целую армию плотников, чтобы сколотить все эти машины. Даже если бароны и промолчали, подумай, сколько глоток им пришлось перерезать. Каждый зевака, встреченный на перекрестке. Каждый пастух на холме. Представь, сколько крови.
Шум под воротами усилился, толпа напирала. Должно быть, кто-то заметил Радоморовы осадные механизмы или услышал звучащий среди лавок и трактиров боевой рог.
— «Моря крови», — вспомнил Дьюранд фразу, слышанную совсем недавно.
— Леди Дорвен спрашивала о тебе. Выходит, ты пробыл тут весь день?
— Не верится, чтобы в такую пору кто из нас проводил время на пирушке в Расписном Чертоге.
— Да уж, занятий нам хватит. У меня сложилось такое ощущение, будто она хотела тебе что-то сказать.
Берхард очень пристально смотрел на Дьюранда.
В этот момент внимание их привлекла группка стражников, что шагали по стенам, вглядываясь вниз, на колышущуюся толпу. Хмыкнув, Дьюранд двинулся вслед за ними. Внизу образовался затор — сцепилось между собой несколько телег. В середине что-то отчаянно брыкалось и билось.
— Идем, — сказал Дьюранд. — И так времени нет.
Рыцари ринулись вниз, в царящий под стеной хаос. Толпа наседала со всех сторон, а в самом центре затора раздавались отчаянные крики и визг. В порожденной страхом и отчаянием давке оглобли телег и повозок сплелись, точно прутья в плетеной изгороди, — и каждая телега была нагружена выше человеческого роста. Под всеми этими грудами одна оглобля случайно проткнула шею чалого мерина, впряженного в соседнюю повозку.
Дьюранд вместе с остальными взялся за дело. Под сводами арки гулко разносились встревоженные голоса. Скоро за сцепленные телеги взялось достаточно крепких рук — и тянули они в нужные стороны. Горожане и стражники вместе расцепили повозки. Сотни людей убирали с мостовой рассыпавшиеся узлы и сундуки. Кто-то сжалился над несчастным чалым и перерезал ему горло, а тело оттащили на площадь под Небесным Владыкой.
Дьюранд взмок от напряжения, однако работа доставляла ему такую суровую радость, что он остался там и дальше — помогал горожанам с повозками, вел под уздцы упряжных лошадей и волов, присматривал, чтобы дети не уходили далеко от матерей — трудился как проклятый, чтобы скорее провести всех через ворота.