Пора предательства
Шрифт:
Торжественная процессия вилась по дворам и переходам цитадели.
На рыночной площади они миновали длинную очередь горожан: пекари, ткачи, конюхи выстроились под моросящим дождиком, чтобы получить те мечи и луки, что нашлись в оружейных замка. Завидев кортеж, большинство стягивало шапки с головы. Многие падали на колени. На всех лицах было одно и то же выражение ужаса: кто остался на стенах? С Радомором шло пять тысяч мечников.
Быстро взглянув назад, через плечо, Дьюранд успел заметить незрячие глаза Абраваналя, крохотную Альмору, не сводящую взора с приемной матери, Ламорика, остолбеневшего от размера почетного
Вскоре над крышами домов показались шпили верховного святилища Акконеля. Люди вывешивались из окон, чтобы поглядеть на процессию. Слуги разбрасывали зрителям милостыню, но тех больше интересовало другое — они считали рыцарей.
Наконец процессия подошла к огромным дверям храма. Над жрецами в золоченых одеяниях висели ряды икон. Патриарх Оредгар воздел руки над порогом.
Однако не успел величественный старец начать приветствие, как небеса разверзлись.
Бешеный ливень загнал всех — мужчин, женщин и жрецов — за двери святилища.
Смятая процессия втекла в дымное марево свечей и благовоний. Дьюранд осматривался, стоя у носилок Аделинды. Он-то рисовал себе пустой храм. Сейчас из древних проходов, обрамленных витыми колоннами, смотрели сотни — тысячи — опустошенных лиц горожан, загнанных сюда бурей.
Жрецы призвали собравшихся к тишине, и толпа расступилась, образовав на мокрых камнях проход к высшему алтарю. Дьюранд шагнул вперед.
За спиной глазеющей толпы молились, уткнувшись носами в стену, жрецы, размечая паузы в быстром шепоте кивками и коленопреклонением. Внизу и высоко на хорах их бормотание оседало на гладкий камень облачками пара.
— Уложите павших в сердце святилища, — велел Патриарх.
Дьюранд и остальные носильщики опустили свою ношу пред алтарем, а сами присоединились к горюющей семье, почетному караулу и начищенным реликвиям. Процессия двинулась путями Небесного Ока, круг за кругом обходя мертвых — так ключ поворачивается в замке.
Уронив пустые руки, Дьюранд вдруг ощутил, как все святилище оживает. Несметные толпы жрецов и горожан присоединялись к шествию. Скоро вокруг двигалось уже столько народа, что казалось, будто своды огромного святилища над головой снялись с якоря: яркие Небеса вращались над мерно читающей молитвы человеческой массой. Люди, пережившие жестокое потрясение, напуганные, скорбели вместе со своим герцогом, которого почти и не знали. Они скорбели о прерванных жизнях, о грядущих неминуемых потерях. Тысячи людей кружили по храму. Тысячи пели.
И посреди всего этого стоял патриарх — в сверкающем одеянии, яркий, как пламя. Торжественным кивком он подозвал к себе из бурлящей толпы семью усопших.
Ламорик — еще в окровавленном и насквозь мокром боевом наряде — посмотрел на отца, жену и сестру. А потом шагнул в самую сердцевину тишины и после секундного колебания положил руку на плечо брата.
В это мгновение Альмора ускользнула от тех, кто за ней присматривал, и стрелой промчалась между телами — к брату. Кто-то дал ей букетик нарциссов, и девочка замерла с ними в руке, точно
Следующим, судорожно сжав руки, к телам подошел Абраваналь. Он посмотрел на Аделинду, словно бы дивясь тому, что не сумел ей помочь.
— Мой сын… его жена… — Слова слетали с его уст слабым надтреснутым шепотом, слышным лишь тем, кто стоял совсем близко. — Он был опорой моей старости. Я видел в них будущее. Оно до сих пор стоит у меня перед глазами.
Старик посмотрел на Альмору. На Ламорика.
— Не знаю, какая судьба уготована…
Камни задрожали. Тысячи свечей покачнулись. Народ в храме замер на месте.
С севера.
— Фейские врата, — проговорил Ламорик. Толпа смотрела на него.
Следующий громовой удар: с юга.
— Арфистов. — Ламорик передал сестренку на руки Дорвен. — Опущены врата Арфистов.
Прогремел последний удар: с запада, со стороны Ферангора и Ирлака.
— И Закатные. Закатные врата опущены. Всяк, кто придет теперь искать убежища, — опоздал. Радомор под стенами.
Воронье кружило и вилось за высокими окнами над головами собравшихся.
19. НОЧНЫЕ ПОСЛАНЦЫ
С Ламориком и гвардией герцога Дьюранд помчался к высоким Закатным вратам. Парапет надвратной башни нависал, подобно носу огромного военного корабля, над рядами ирлакских солдат. Солдаты заполонили город, подобно волнам потопа, кишели на каждой улице, в каждом переулке.
Кирен покачал головой.
— Они израсходовали все запасы зеленой краски отсюда до Грезящих земель.
Герцог растерянно моргал. Мантия висела у него на плечах, точно громадный ковер.
В авангарде Ирлакской армии стоял, тесно сомкнув ряды, отряд рыцарей, шедший в бой под новым знаменем: красный леопард Ирлака под острозубчатой короной. Среди них Дьюранд увидел сутулого Паладина, двух ухмыляющихся чернецов-Грачей и — самого чудовищного из всех — Радомора, лысого и бородатого, в зеленых доспехах. Все птицы-падальщики на сотню лиг вокруг собрались сюда и теперь облепили крыши, ожидая поживы в грядущей битве.
Когда Абраваналь положил руки на стену, Радомор выехал вперед, гарцуя на расстоянии полета стрелы. Горячий скакун вился и плясал под полами мантии Радомора.
— Герцог Гиретский! Твой час настал! Покорись законному королю — или погибни, как изменник и глупец!
— Сам ты глупец, Радомор! — закричал в ответ Абраваналь, чуть задыхаясь. — Чего ты рассчитываешь добиться своими безумными выходками?
— Сильного королевства. Безопасности людям. Пора вырвать корону у самой гнилой ветви древнего рода.
— Ты сошел с ума! У Гирета есть союзники. Прискачет король с войском. Он проучит тебя за твою глупость!
— Мой бедный кузен скорее поучит глупости, чем проучит за нее. Но ты не скоро увидишь его тут. Только не ты — отказавший ему в заложниках. А твои союзники? Допустим, Гарелин… однако Рагнал пригвоздил его к Орлиной горе. Остальные будут стоять в сторонке, наблюдая, как мы тут разыграем эту партию. Будут наблюдать — а ты останешься один-одинешенек.