Пора выбирать
Шрифт:
Первые движения давались неловко, но дальше всё шло проще и проще. Алиса не просто принимала его фрикции, но и сама подстраивалась под ритм: когда Захар двигался вперёд, её таз охотно подавался навстречу, и отстранялся, когда он смещался назад. Большую часть времени Алиса извивалась под его телом, издавала сдавленные стоны, иногда вскрикивала. Он не ожидал от неё такой страстности. В моменты особого удовольствия крики становились громче и импульсивнее, и Захару казалось, что девушка вот-вот достигнет пика наслаждения. Иногда она судорожно обхватывала мальчика ногами, и он с упоением
Вопреки всяким стереотипам, во время процесса Захар не испытывал никакого страха или волнения, не чувствовал себя зажатым, несмотря на то, что это был его «дебют». Наоборот, ощущал воодушевление от того, что всё происходит именно так, как хочется, что он на нужной волне с нужным человеком.
Физические ощущения ушли на вторичный план, он получал несравненное духовное наслаждение от единения со своей второй половинкой, и это наслаждение было чем-то гораздо высшим, чем просто телесное удовольствие. Позже он понял, что именно этого ему не хватает от мастурбации, какие бы яркие физические ощущения она не вызывала.
— Заха-а-ар… Как же с тобой классно… — блаженно простонала Алиса.
Когда они оба утомились, Захар, не выпуская её из объятий, положил голову на подушку рядом с ней, и так они пролежали некоторое время, чувствуя полную гармонию и единение. Потом пошли на кухню варить кофе. Точнее, Алиса варила кофе, а Захар смотрел, как это делается. Вряд ли для мужчины можно представить более привлекательную картину, чем обнажённая женщина, которая варит тебе кофе.
Потом они сидели, как первобытные люди, совершенно не стесняясь друг друга, светясь от счастья, и пили настоящий кофе, крепкий, Захар любил, когда кофе был крепким. Дождь за окном всё ещё грохотал. Алиса рассмеялась:
— А представляешь, что если не дождь… Мы бы так до сих пор и сидели на стульчиках, порознь друг от друга, одетые, и целомудренно разговаривали о каких-нибудь серьёзных вещах…
— А я знал, что сегодня что-то случится, — сказал Захар. — Мне чутьё подсказывало. Честно признаться, ты мне давно нравилась.
— Я тоже на этой неделе поймала себя на каких-то непривычных ощущениях. Вчера я обнаружила, что я пою на работе, представляешь? Такого не было лет сто.
— Поёшь на работе?.. И что же, совершенно никого не стесняешься?
— Так на фабрике оборудование громко шумит, и «коллеги по цеху» меня если и слышат, то не очень сильно. Да и какое им дело? Жалоб на меня пока ещё не поступало.
— Какая ты интересная, — сказал Захар.
После горячего кофе Алиса изъявила твёрдое намерение принять душ. В этой городской квартире душевая кабина была, но не полноценная ванна. Однако горячая вода подавалась не просто так, а нагревалась в титане, который отчего-то не работал. Поэтому по контрасту с горячим кофе влюблённых ожидал ледяной душ.
Сам Захар не то чтобы горел желанием ополоснуться (сам он по привычке мылся у себя дома за городом), но желание девушки — закон, и он полез вместе с ней. Душ вдвоём — что может быть романтичней? Так они стояли на холодном кафеле, тряслись под струями ледяной воды, несколько раз целовались с закрытыми глазами, намыливали друг
— Да уж, — весело сказала Алиса, — если наше знакомство началось с таких совместных приключений, то что же будет дальше? Завязка многообещающая.
Захару показалось, что девушка переносит холод даже стойче, чем он. Он, хоть и терпел, но всё равно испытывал дискомфорт, а она выглядела так, как будто холод ей был вообще по боку. Настолько закалённая опытом?! После сущего арктического кошмара, влюблённые в тесных объятиях на несколько часов забылись беспробудным сном.
Наутро Алисе довольно рано пришлось уехать, так как она торопилась на первый «куб» — агитационное мероприятие, проводившееся в Майском порту от имени Феврального. Захар хотел на него попасть, но не мог, так как ему нужно было уладить некоторые дела, ведь до его отъезда в Москву оставалось всего несколько дней. Эта памятная ночь, когда он стал мужчиной не по факту, а по праву, пришлась с 30 июня на 1 июля, за неделю до дня его рождения (6 июля). А поездка в столицу была назначена на третье число.
Когда Захар провожал Алису, они ещё долго не могли отлипнуть друг от друга. Нехотя натягивая ещё сырую одежду, девушка присвистнула:
— Да уж, и что теперь с нами будет… Как думаешь, стоит ли кому-то рассказывать о том, что произошло? Ведь если об этом узнает кто-то вроде Постернака, пиши пропало. Он через минуту всем растреплет, и будет постоянно вынюхивать про наши отношения.
— Я думаю, что ему мы точно ничего не скажем, — ответил Захар. — Специально таиться не будем, но вообще я не сторонник того, чтобы выставлять личную жизнь напоказ. Чем больше окружающих узнают про романтические отношения между двумя людьми, тем больше эти отношения становятся наигранными… неискренними…
Несмотря на такое категоричное заявление по поводу Постернака, Захар был внутренне очень благодарен ему. За то, что тот показал Захару, что он не один такой на всём свете, и главное — за то, что познакомил его с Алисой. Это было, пожалуй, самым ценным приобретением. Потому что если в Постернаке Захар видел человека, близкого ему по убеждениям, то в Алисе он почувствовал человека, близкого по духу, родственную душу.
— На том и порешим, — сказала Алиса, и в крайний раз слилась с Захаром в долгом поцелуе. — До завтрашнего вечера, дорогой, — пропела она и ступила за дверь. Захар подмигнул ей, и смотрел, как за ней смыкаются створки лифта.
Повернув голову, он обнаружил, что соседка из квартиры напротив подсматривала за этой сценой в глазок. Состроив рожу камнем, он поскорей закрыл дверь, подбежал к окну и смотрел, как Алиса выходит из подъезда и удаляется, пока она совсем не скрылась из вида. В мыслях он при этом незримо ступал следом за ней.
[1] Андрей Белянин, из книги «Пастух медведей».
Часть первая. Луч надежды. Глава 10. Душой нараспашку
Второго июля, когда Захар вышел из своего дома за городом, над его головой раскинулось насыщенного синего цвета небо без единого намёка на облачка. На душе у Захара было чисто и свободно. Небо словно отражало его внутреннее состояние.