Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте
Шрифт:
Самой серьезной проблемой стал добровольческий корпус, состоявший из банд недисциплинированных бывших солдат, презиравших закон и порядок. Борясь одним пожаром против другого, правительство завербовало этих безжалостных авантюристов для подавления рабочего восстания в Руре в марте 1920 года. Они выполнили порученную работу с удовольствием. «Мы никому не давали спуску, – писал один из этих людей о том, как они поступали со своими соотечественниками. – Мы пристреливали даже раненых. Энтузиазм огромный, почти невероятный» [4] .
4
Ганс Эрнст Фрид. Вина немецкой армии. Нью-Йорк, 1942. С. 192.
Удовольствие
Некоторые отряды фрейкора были реорганизованы в трудовые батальоны и тайком использовались верховным командованием для защиты восточной немецкой границы от Польши. Другие объединились в тайные общества, целью которых было уничтожение республики. Лучших бойцов добровольческого корпуса взяли в съежившийся до 100 тысяч человек рейхсвер. В добровольческом корпусе и в стотысячной армии воспитывались лидеры возрождающегося вермахта. Можно с уверенностью утверждать, что все немецкие генералы Второй мировой войны (за малым исключением) часть своего военного опыта получили как младшие офицеры или сержанты одной из этих организаций, а большинство служило в обеих. Более сдержанные пошли в стотысячную армию; громилы и авантюристы из фрейкора впоследствии нашли применение своим способностям в рядах «охранных отрядов» и «коричневорубашечников».
Унизительные условия Версальского договора не задушили честолюбивые устремления Германии, на что рассчитывали победители, а, наоборот, воодушевили. Версальский договор не только сплотил небольшую группу людей, чьей профессией было военное дело и ничто другое, но и пробудил в них страстное желание применить на практике знания, которыми они так хорошо владели. Поэтому любой, кто обещал им помощь в освобождении от оков части V Версальского договора, сразу получал их полную поддержку.
Весьма распространенным заблуждением, которое легко развеять, является представление о немецком Генеральном штабе как о таинственной военной организации, в которую входит узкий круг лиц, обладающих выдающимися талантами. На самом деле любой офицер немецкой армии мог стать офицером Генерального штаба. Если он был достаточно способным, его посылали на двух-трехгодичные курсы, где тщательно изучались методы ведения боевых действий, после чего нужно было сдать ряд конкурсных экзаменов. Если офицера принимали в Генеральный штаб, это означало, что он способен решать сложные административные задачи в штабах различных родов войск.
Кроме редких учебных сборов, ежегодного посещения лекций и алых лампасов на форменных брюках, ничто не отличало офицера Генерального штаба от обычного строевого офицера. Разумеется, человеку с генштабовской подготовкой легче было сделать военную карьеру, однако множество немецких офицеров, выбившихся в генералы, в свое время не были приняты на высшие штабные курсы.
Влияние Генерального штаба на армию заключалось в неукоснительном и высокомерном соблюдении традиций. В большой степени этими традициями Генштаб был обязан генерал-полковнику Гансу фон Зекту, начальнику сухопутных сил рейхсвера с 1920-го по октябрь 1926 года. Фон Зект считал, что армия должна быть полностью отделена от политики. Исходя из этого положения солдатам запрещалось голосовать, состоять в политических партиях и принимать участие в политических демонстрациях.
«Армия должна стать государством в государстве, – заявлял фон Зект, – и слиться с государством, служа ему; фактически она должна стать безупречным образом государства».
Несмотря на запрещения Версальского договора, при фон Зекте Генеральный штаб был втайне сохранен и проходил подготовку. Ставилась цель создания армейских лидеров, готовых к экспансии, когда придет долгожданный день перевооружения. Сержантский состав готовили к роли офицеров; у старших офицеров было достаточно знаний для командования дивизиями и корпусами. Решительно поддерживались традиции старой армии. Усердно поощрялись обычаи, связанные с именами Шарнхорста, Гнейзенау и Мольтке.
Хотя фон Зект не любил и не уважал республику, он настаивал на лояльности армии государству. Он предавал анафеме анархию и гражданскую войну. Поэтому, когда в ноябре 1923 года Гитлер и Людендорф затеяли в Мюнхене неудавшийся путч, армия, проникшись философией фон Зекта и сохранив нейтралитет, обеспечила его подавление.
Шаткий союз рейхсвера и республики укрепился, когда в апреле 1925 года президентом рейха стал великий полководец Германии фельдмаршал
Однако пребывание Гинденбурга на посту президента естественным образом уменьшило силу и власть, на которые мог претендовать фон Зект. Семидесятидевятилетний президент со всей очевидностью дал понять, что в военных вопросах фон Зект будет играть вторую скрипку. На самом деле, фон Гинденбург вовсе не восхищался фон Зектом: во время Первой мировой войны старик возмущался некоторыми военными решениями фон Зекта. Из-за этого прохладного отношения измышления врагов армейского шефа всегда благосклонно выслушивали в президентском дворце. Когда, не испросив разрешения у президента или военного министра, фон Зект позволил сыну немецкого кронпринца принять участие в осенних маневрах 1926 года, поднялась такая буря негодования, что фон Зект был вынужден уйти в отставку. Фон Гинденбург даже не попытался спасти его.
Преемником фон Зекта на посту руководителя рейхсвера стал генерал-полковник Вильгельм Хэйе, квалифицированный, но безынициативный штабной офицер. С отставкой фон Зекта ведущую роль в формировании отношений армии с государством захватил генерал Курт фон Шлейхер, глава политической службы рейхсвера и известный интриган.
В запутанных интригах и жестоких политических играх, которые в результате привели к власти Гитлера, фон Шлейхер открыто использовал армию. Сначала он флиртовал с нацистами, обещая слияние рейхсвера и штурмовиков Рема в случае реальной угрозы победы левых сил. Затем он составил заговор с целью уничтожения социал-демократов как политической силы, введения управления страной правительством, сформированным фон Гинденбургом при поддержке рейхсвера. Став канцлером Германии, фон Шлейхер попытался расколоть нацистов, предложив пост вице-канцлера Грегору Штрассеру, одному из нацистских лидеров.
Однако даже фон Шлейхер не мог сравниться с Гитлером в жестокости и искусстве надувательства. Он был слишком мелкой фигурой для того, чтобы сыграть заметную роль в истории. Из-за вмешательства фон Шлейхера в государственные дела армия в конце концов оказалась втянутой в политику. Фон Шлейхера даже нельзя обвинить в личном честолюбии. Его больше беспокоили влияние и престиж немецкой армии; то, что по ходу дела будет удушена Веймарская республика, его мало волновало.
Вероятно, для многих немецких офицеров вполне естественными были симпатии к нацистам, предложившим им немедленное освобождение от цепей Версальского договора, увеличение численности армии, продвижение по службе, более высокие оклады и возможность использовать свое мастерство во славу фатерланда. Правда, кое-кого из младших офицеров арестовали и обвинили в распространении нацистских взглядов в армейских рядах, зато некоторые старшие офицеры, вдохновленные примером фон Шлейхера, начали секретные переговоры с Гитлером. Среди них были Кейтель, фон Бломберг и фон Рейхенау.
Однако следует отметить, что в жестокой борьбе, результатом которой стала гибель республики, рейхсвер, в массе своей, сохранял нейтралитет. Большая часть офицеров немецкого Генерального штаба оставалась зрителями победоносного шествия Гитлера к власти. Консервативные прусские офицеры не испытывали симпатий ни к демократическим силам, ни к фашистским деятелям национал-социализма. Их воспитание и мировоззрение не позволяли помогать «левому» рейхстагу, а привлекательные идеи национал-социализма омрачались грубостью нацистских лидеров и их методов. Верные взглядам фон Зекта офицеры требовали, чтобы любые политические изменения проводились законно, а не под давлением гражданских беспорядков. Но поскольку президентом был фон Гинденбург, все, что считал законным старик, вполне их устраивало. Гитлер же давно понял, что дорога к власти вымощена ограничениями законности. Он сознавал, что стычка с рейхсвером стала бы роковой для его планов, и не стремился к конфронтации, во всяком случае на первоначальном этапе. Вот почему назначение новым канцлером Германии Адольфа Гитлера 31 января 1933 года офицерский корпус воспринял со смесью презрения, безразличия и превосходства.