Порнографическая поэма
Шрифт:
19.6
— Вы хотели вернуться в Шогнесси и встретиться с Нетти.
— Я уже сам не знаю, чего я тогда хотел.
19.7
Я отмыкал замок на цепи, которой был пристегнут мой велосипед, когда из-за угла вынырнул не кто иной, как Флинн. Новый Флинн, господин христианский бизнесмен. В точности как сказала Таня. На нем был серебристый спортивный костюм за тысячу долларов, вроде тех, которые можно видеть в «Холт ренфрю». Флинн не просто улыбался — он прямо-таки лучился. Никогда раньше
Он сразу заметил меня. Как будто ждал моего появления. Он подбежал ко мне и протянул руку. Я пожал ее, думая, не сон ли это.
— Как дела? — поинтересовался Флинн с сияющей улыбкой.
— Все отлично, — солгал я.
— Проголодался? — спросил он.
Я действительно был голоден.
— Это заметно, — сказал он. — Когда ты ел последний раз?
Я ответил, что последнее, что я ел, был кусочек тоста рано утром.
— Пошли в «Сильвию», — предложил Флинн. — Отпразднуем твое окончание школы.
Мне не хотелось много говорить, что было очень кстати, потому что Флинн болтал за двоих. И чем больше он распространялся о своих успехах, своем рождении заново, своих планах на будущее, тем меньше я беспокоился о том, что меня постигнет участь Робина, Ланса, Энди и других несчастных, к убийству которых он приложил руку. То, что он рассказывал, было довольно скучно. Он не говорил даже о якобы несправедливом обвинении в убийствах. Его теперь интересовала недвижимость, которую он собирался покупать, а также сколько денег дать организациям типа «Дома на Бругтоне» и как Экспо оживит экономику провинции. Он намеревался в один прекрасный день войти в городской совет, может быть, даже стать премьером провинции. По его словам, у него не будет проблем с тем, чтобы собрать необходимое число голосов. Флинн был настолько неотразим в своем искусстве надувательства, что мог бы, без сомнения, заручиться поддержкой политиков и избирателей всех мастей.
— Знаешь, твоя проблема в том, — начал он, — что ты уделяешь слишком большое внимание всему, что идет неправильно.
Я пожал плечами.
— У тебя светлый ум. Почему бы тебе его не использовать? Этот город стоит на пороге больших перемен. Вложи в него сейчас. Скоро здесь будут производить фильмы всех сортов. Ты можешь разбогатеть, снимая рекламные ролики. Забудь об этом копеечном коммунячьем порнодерьме, всей этой «порнографии для народа», о которой вы с Нетти любили говорить. На этом баксов не сделаешь, — говорил Флинн, отдавая должное своему бифштексу с яйцами.
Тут я кое-что вспомнил.
— Флинн, — сказал я, — моя копия «Любимой собаки» все еще цела у тебя?
Он кивнул.
— Тогда я хотел бы забрать ее. — Я внимательно следил за его реакцией.
— Можем зайти ко мне прямо сейчас, — ответил он, намазывая масло на хлеб. — Если, конечно, ты не боишься, что я тебя там убью.
Я сказал, что не боюсь, но дело это не горит. Мы посмеялись. Флинн, как всегда, говорил очень убедительно. Его слова убеждали меня в том, что, если даже он и убивал людей когда-то в прошлом, те времена давно прошли. И я чувствовал себя с ним спокойно и расслабленно.
Я пошел в туалет. Когда вернулся, он читал какое-то письмо.
— От кого это? — спросил
— От Нетти, — ответил Флинн, не поднимая головы.
Странно.
— Когда это она прислала тебе письмо?
Флинн продолжал читать. Тут я понял, что это было мое письмо. Мое письмо от Нетти. Я полез рукой в карман, где оно лежало, — его там не было.
— Оно выпало из твоего кармана, когда ты встал, — сказал Флинн, заталкивая письмо в конверт и протягивая мне.
Я взял конверт и положил в карман, собираясь как следует наехать на Флинна. Но он был уже на ногах.
— Допивай свое пиво, — произнес он. — Пора выдвигаться.
Я залпом выпил остатки пива, думая, что мне нужно беречь силы.
Флинн, как оказалось, жил на другом конце Гилфорда, около входа в парк Стэнли. По дороге я сказал, что не получил обратно посланной в кодаковскую лабораторию пленки. Он засмеялся.
— Действительно, — сказал он, — совсем забыл об этом. Эти два копа, которые вчера приходили к тебе. Риз и Браун. Они работают на меня, ты знаешь?
— Что?! Чтотыимеешьввиду, что они работают на тебя? — спросил я, запинаясь.
Очевидно, Флинну все это казалось в высшей степени забавным.
— Мне просто было любопытно, сдашь ты меня или нет. Ты не сделал этого. Я благодарен тебе. Но не важно. Я сделал так, чтобы Риз и Браун перехватили пакет с пленкой.
Внезапно я почувствовал себя не очень хорошо. Как будто принял кислоты. Флинн продолжал:
— Меня беспокоило, насколько ты предан и обязателен.
Я вытащил из кармана письмо Нетти.
— Думал, что ты можешь предать меня…
Марки на письме не было.
— …И в некотором смысле ты так и сделал… — Флинн положил кислоту в мое пиво. — Ты все-таки сдал меня…
Конечно. Конечно, конечно, конечно, конечно.
СНАРУЖИ.
КИРПИЧНЫЙ МНОГОКВАРТИРНЫЙ ДОМ. ДЕНЬ
Мы с Флинном подходим к стеклянной двери дома. Флинн открывает передо мной дверь. Я вхожу, Флинн следом за мной.
ВНУТРИ. ВЕСТИБЮЛЬ ДОМА
Почтальон, мужчина южноазиатского типа (за 30 лет), рассовывает почту по почтовым ящикам. Он что-то насвистывает. Когда мы входим, он оборачивается и улыбается. Он смотрит только на меня.
ПОЧТАЛЬОН
Привет, парень.
Я улыбаюсь в ответ. Потом смотрю на Флинна.
Я
(голос за кадром)
Почему он не поздоровался с нами обоими?
Флинн торопит меня.
На полу красный ковер. Стены тоже красные.
ФОКУС НА МНЕ И ФЛИННЕ
Я
Все кругом красное.
ФЛИНН
Мой любимый цвет.
МОЙ ВЗГЛЯД
Стены начинают сверкать. На них появляются узоры. Я прикасаюсь к своему пальцу, и он начинает кровоточить.