Порочная преданность
Шрифт:
— Ты. — Он произносит это слово с густым русским акцентом. — Куда ты ее ведешь?
Это не один из тех, кто приходил с Игорем ко мне домой. С этим я могу справиться.
Моя рука крепко сжимает руку Беллы. Я не решаюсь оглянуться на нее, чтобы посмотреть, какое у нее выражение лица, но у меня такое чувство, что оно достаточно испуганное, чтобы продать то, что я собираюсь сказать.
— Пахан хочет ее видеть. Я отведу ее к нему.
Глаза охранника сужаются.
— Апартаменты пахана наверху. Зачем тебе нужно приводить ее сюда?
— Он попросил, чтобы она принесла с собой бутылку
Охранник долго смотрит на меня, словно пытаясь понять, лгу я или нет, может быть, я веду Беллу в винный погреб для собственного удовольствия. Или пытается вспомнить, узнает ли он мое лицо. Последняя мысль снова заставляет мое нутро скрутиться, но я сохраняю спокойное выражение лица, стараясь не показать этого.
Я вижу, что он взвешивает необходимость проверить мои слова и потенциальные последствия задержки Игоря, если я говорю правду. Наконец охранник пожимает плечами.
— Не заставляй его ждать — говорит он и проталкиваясь мимо меня, и бодро шагая прочь.
Мое сердце бьется о ребра, и мне приходится бороться за то, чтобы не выдохнуть с облегчением. Вместо этого я тяну Беллу вперед, к двери, ведущей в винный погреб, и ускоряю шаг. Теперь, когда кто-то узнал о лжи, время идет быстрее, чем раньше. Если охраннику придет в голову пойти и проверить хоть что-то, то погоня начнется уже через несколько минут.
— Нам нужно спешить, — тихо бормочу я, ведя Беллу вниз по ступенькам, в темный винный погреб. Я запомнил путь к черному входу и веду ее через стеллажи к заднему левому углу комнаты. Она идет очень близко ко мне, почти касаясь, и мой пульс подскакивает в горле, ускоряясь от ощущения ее тепла рядом со мной.
Над нами раздается быстрый топот шагов.
— Черт, — вздыхаю я, идя быстрее. Мы оказываемся в нескольких футах от черного входа, и я веду Беллу вверх по ступенькам, толкая тяжелую дверь, и мы спешим выйти во влажный ночной воздух. Дверь тяжело закрывается за мной, звук становится некомфортно громким в тишине вечера, но я не отпускаю ее руку.
— Нас ждет машина. Следуй за мной. Они будут прямо за нами.
Белла издает придушенный звук, но я чувствую, как она ускоряется, держась за мной, пока мы удаляемся от особняка в тень ближайших деревьев. Я вижу очертания ожидающей нас машины, как раз, когда гром прокатывается по небу, более темному, чем обычно, из-за набежавшей тяжелой облачности. Я благодарен за это — отсутствие лунного света затруднит нашу видимость, так как мы оба перешли на бег, направляясь к черному автомобилю. Позади меня раздается звук открывающейся двери в винный погреб, как раз, когда мы скрываемся за деревьями.
Я вижу, как Белла изо всех сил старается не задохнуться, пока мы добираемся до машины. Она поворачивается, оглядываясь в сторону дома, и на краткий миг мне кажется, что она собирается убежать от меня. Она оглядывается на меня, ее глаза расширены,
— Я все еще могу вернуться, — шепчет она. — Я могла бы сказать Игорю, что сбежала, и извиниться. Может быть, он не…
— Нет. — Я качаю головой, хватаю ее за руку, прежде чем она успевает выполнить это заявление, и бегу. Сейчас нет времени осторожничать с ее прикосновениями, я не могу потерять ее снова. Я не могу позволить ей вернуться к нему. — Белла, пожалуйста. Все будет хорошо.
Эдгар распахивает заднюю дверь машины, и я вижу, как она машинально вздрагивает при виде его — мужчины, которого она не сразу узнает, прежде чем я прижимаю руку к ее спине.
— Они со мной, — пробормотал я и почувствовал, как она немного расслабилась, хотя напряжение все еще сквозило в каждом ее дюйме. — Некоторые из людей твоего отца.
— Отца… — слабо шепчет она, ее голос слегка дрожит. Тем не менее, она скользит в машину, ее руки крепко сцеплены на коленях, и она сразу же поднимает голову, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. Я сажусь рядом с ней, и ее рука автоматически нащупывает мою и крепко сжимает ее. В этот момент, несмотря на опасность, несмотря на все, что нам еще предстоит преодолеть, прежде чем я смогу вернуть ее домой, я чувствую, как что-то внутри меня отпускает.
Она все еще хочет прикоснуться ко мне. Она ищет во мне утешения. Что бы ни случилось с ней там, это не отменило всего того прогресса, которого она добилась. И этого достаточно, чтобы я почувствовал волну облегчения, несмотря на то, что еще предстоит.
— Погнали, — резко говорю я Эдгару, и он включает передачу, шины слегка вращаются, когда он выезжает на улицу. Начинается дождь, и я вздрагиваю, понимая, что так будет сложнее разглядеть тех, кто может нас преследовать. Но и выследить нас будет сложнее.
Эдгар — отличный водитель. Он проносится по боковым улицам со скоростью, которая заставила бы других водителей скользить и разбиваться, особенно на мокрых шоссе. Белла приходит в себя и смотрит в окно, хмуря брови.
— Куда мы едем? — Спрашивает она, ее голос слегка дрожит.
— В ангар, где нас ждет мой личный самолет.
— Твой личный… — Она облизывает губы, выглядя смущенной. Я вижу, что она пытается собрать воедино все происходящее, стресс и страх путают ее мысли. — Куда я еду? — Спрашивает она, ее голос становится мягче, и мое сердце слегка щемит, когда я понимаю, что она думает, будто я ее отсылаю.
— Это то, куда мы едем, — успокаиваю я ее. — Мы летим в Италию. У меня там дела. Другая машина сейчас везет Сесилию, Дэнни, Агнес и Альдо. Они встретят нас там. Мы уезжаем отсюда, пока я не буду уверен, что можно вернуться домой.
— О. — Белла едва выговаривает это слово, ее рот складывается в форму, когда она смотрит вперед. — Италия.
Больше она ничего не говорит. Дождь усиливается, Эдгар все еще мчится по улицам, и я вижу, как ее губы тонко сжимаются, белея по краям. Я вспоминаю, как мы мчались на «Феррари» по задворкам возле моего дома, как она была взволнована и как мы вместе испытывали острые ощущения, и мне хочется, чтобы мы могли вернуться к этому. К тому моменту, когда полет по темной дороге на быстрой машине был захватывающим, а не пугающим.