Порочная преданность
Шрифт:
Потеря Делайлы стала для меня ударом, от которого, как мне часто казалось, я никогда не смогу оправиться. Единственное, что поддерживало меня долгое время после этого, это осознание того, что я должен быть полноценным отцом для своих детей. Без них я часто думал, что полностью развалился бы на части и позволил бы горю поглотить себя. Но я также часто задавался вопросом, не мешало ли мне сосредоточиться на этом, чтобы в полной мере осознать, что значит потерять человека, которого я так сильно любил.
Теперь, после того как я едва не потерял Беллу, этот страх
Я боюсь потерять ее в любом случае.
Я боюсь, что все, с чем мне приходится иметь дело, все мое прошлое, окажется слишком тяжелым и разрушит то, что мы построили здесь, связь, которую она имеет с моими детьми, и все, что она сделала для них. Я боюсь, что не смогу любить ее достаточно хорошо, и она уйдет. И я боюсь, что с ней что-то случится, что другая женщина, которую я искренне люблю, умрет, и как глубоко это может меня сломить.
Проще и лучше не любить ее. Но я уже не уверен, нахожусь ли я вообще на краю пропасти, а если и нахожусь, то очень близок к падению. В конце концов мне придется смириться с этим и решить, какой путь выбрать. Но я знаю, что сейчас не время, как бы ни были запутаны мои эмоции и, по крайней мере, частично из-за этого.
Когда я убеждаюсь, что она крепко спит, что я не разбужу ее, я медленно поднимаюсь с кровати, тихо выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь. Я сразу же вижу Агнес и Альдо, сидящих друг напротив друга в мягких бежевых кожаных креслах у главного прохода. Альдо сидит, откинув голову назад, с закрытыми глазами, а у Агнес на коленях раскрыта книга, но я вижу, что она ее не читает. Когда она видит меня, идущего по проходу, она откладывает книгу и встает, встречая меня на полпути, чтобы сесть на одно из соседних кресел.
— Как она? — Тихо спрашивает она, и я со вздохом опускаюсь напротив нее.
— Спит. Измотана всем этим. — Я провожу рукой по волосам, чувствуя, как усталость подкрадывается и ко мне. — Все еще боится. Я надеюсь, что мы все почувствуем себя в большей безопасности, когда приземлимся в Италии.
— Ты не думаешь, что он придет за ней и туда? — Это простой вопрос, в нем нет злого умысла. В голосе Агнес нет намека на то, что она считает, что мне следовало оставить Беллу, или что Белла подвергает нас опасности. Просто есть желание быть готовыми, и это я могу понять.
— Я не знаю. — Я провожу рукой по шее. — Она сказала, что он собирался на ней жениться. Это добавляет еще один слой, которого не было раньше, теперь я забрал его предполагаемую невесту, в его сознании. Он может рассматривать это как второй случай, когда женщину Д'Амелио «украли» из его семьи. Он набирает боеприпасы, но я не мог ее бросить. Особенно я не мог оставить ее, зная об этом.
— Конечно, нет. Никто и не ожидал от тебя такого. — Агнес откинулась в кресле, выглядя усталой и старше, чем обычно. — Я не ожидала такого
— Будут, — говорю я быстро, автоматически. Иное просто немыслимо.
— Человек, который причиняет вред детям, заслуживает того, что с ним случится. — В голосе Агнес звучит тонкая нить яда, которую я никогда раньше не слышал. — Но ты должен быть готов, Габриэль. Это все, что я хочу сказать. Италия кажется очень далекой, но так ли это для такого человека? Однажды он застал тебя врасплох. Важно, чтобы это не повторилось.
— Я знаю. — Я оглядываюсь назад, в сторону другой спальни. — Они еще не спят?
— Мало вероятно. — Агнес вздыхает. — Из-за всего этого они тоже неспокойны. Тебе стоит заглянуть к ним на пару минут. Успокоить их обоих.
— Я так и планировал. Я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь, прежде чем встать. — Отдохни немного. К тому времени, как мы приземлимся, снова наступит вечер.
Я стучу в дверь спальни и слышу тоненький голосок Сесилии, которая просит меня войти. Когда я вхожу, то вижу ее на одной стороне большой кровати с книгой, а Дэнни сидит, скрестив ноги, на полу и гоняет свои машинки туда-сюда.
— С Беллой все в порядке? — Это первый вопрос из ее уст, и у меня в груди теплеет от того, что мои дети так сильно ее любят. В то же время, это часть того, что удерживает меня от попыток сделать реальным то, что я чувствую к Белле. Они уже потеряли свою мать. Я не хочу быть причиной того, что у них отняли кого-то еще, только потому, что я не смог сохранить профессиональные отношения с Беллой.
— С ней все будет хорошо, — успокаиваю я ее, опускаясь на край кровати. — Ей просто нужно отдохнуть. Она очень устала, но через пару дней она снова будет бегать с вами. Просто потерпите еще немного, хорошо? Возможно, она все еще будет очень усталой.
Сесилия торжественно кивает.
— Я прослежу, чтобы Дэнни вел себя хорошо — говорит она со всей искренностью старшей сестры. Дэнни поднимает глаза от своих игрушечных машинок, на его лице появляется недовольное выражение.
— Я всегда хорошо себя веду, — бормочет он, а затем возвращается к толканию своего Бэтмобиля туда-сюда.
Сесилия некоторое время сидит молча, потянувшись к своей кукле, все еще той, которую выбрала Белла, в платье викторианского стиля. Она задумчиво теребит кончик шелковистых каштановых волос.
— Мы едем в Италию, потому что дом больше небезопасен, да? — Спрашивает она, ее голос очень тихий, как будто она пытается, чтобы Дэнни не услышал. — А там мы будем в безопасности?
— Я позабочусь об этом, — обещаю я ей и до глубины души надеюсь, что это обещание я смогу сдержать. Я не хочу лгать своей дочери, но я также не хочу, чтобы она каждый день жила в страхе, думая, что каждый звук, каждый странный звук, каждый стук в дверь, это кто-то, кто придет, чтобы разрушить ее мир. Моя работа как отца заключается в том, чтобы мои дети чувствовали себя в безопасности, и сейчас я чувствую, что ужасно провалился.