Порочная преданность
Шрифт:
— Я знаю, как выглядит флирт, Белла. Не оскорбляй мой интеллект.
— Значит, ты ревновал. — Я поднимаю бровь, скрещивая руки на груди, и его взгляд темнеет. — Почему ты просто не признаешь это? — Я надавливаю, подходя к нему ближе. — Просто признай, что тебе не понравилось, что я разговариваю с другим мужчиной, а потом скажи мне…
Габриэль кружится, да так быстро, что я неуверенно отступаю назад и оказываюсь прижатой спиной к одной из книжных полок. При любых других обстоятельствах я бы испугалась, но, несмотря на то что он навис надо мной, его взгляд темный и напряженный,
— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы, одной рукой упираясь в полку рядом с моей головой, когда наклонился ближе. — Я ревновал. Ты счастлива?
Это уже другой Габриэль, тот, которого я раньше видела лишь мельком и который никогда не был направлен на меня. Я чувствую, как все едва сдерживаемые эмоции трепещут в нем, и меня внезапно охватывает темное, извращенное желание, которого я никогда раньше не испытывала.
Я хочу знать, что произойдет, если я надавлю. Что произойдет, если вся эта сдержанность ослабнет, и Габриэль потеряет контроль над собой. Я хочу знать, что он чувствует на самом деле. Чего он хочет на самом деле. Что скрывается за осторожными словами и прикосновениями, за тем, как по-джентльменски он всегда ведет себя со мной.
Я знаю, что могу доверять ему. Я знаю, что он никогда не причинит мне вреда. Но теперь я хочу чего-то еще. Я хочу знать, что еще есть.
Я наклоняю подбородок вверх, встречаясь с его потемневшими зелеными глазами.
— В конце концов, у меня будет будущее с кем-то другим. Если тебе удастся уберечь меня…
Он вздрагивает, и я понимаю, что это был слишком глубокий удар, тычок в еще не заживший синяк. Я не умею играть в такие игры, и это немного выбивает из меня дух. Я отворачиваюсь, поворачивая лицо в другую сторону.
— Я должна была знать лучше, — шепчу я, чувствуя поражение, которое сменяется возбужденным вызовом, нахлынувшим на меня мгновение назад. — Мне следовало подождать, чтобы найти кого-то другого, кому я могла бы доверить быть первым. Кого-то, с кем все было бы не так сложно. Переспав с тобой, мы всегда могли испортить отношения, и…
Пальцы Габриэля сжимают мой подбородок, заставляя меня задыхаться, когда он снова поворачивает мое лицо к себе. Он почти никогда не прикасается ко мне без спроса, никогда просто не хватает меня. Это не пугает меня, а наоборот, вызывает прилив жара, пульс снова замирает в горле, дыхание перехватывает.
— Никогда так не говори, — тихо рычит он, и я вижу, как распутываются нити сдержанности, чувствую, как они понемногу расходятся, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он так близко ко мне, в дюйме от того, чтобы прижаться всем своим твердым, мужественным телом к моему, и я хочу, чтобы он прильнул ко мне, чтобы я снова почувствовала его. Я хочу, чтобы он был твердым, горячим и нужным, таким, каким мы были вместе раньше, и это желание настолько сильно, что у меня перехватывает дыхание.
— Я не хочу думать о том, что кто-то другой был бы твоим первым, — грубо пробормотал он, проводя большим пальцем по краешку моей нижней губы. — Я был твоим первым.
Я киваю, теряя дар речи.
Сдержанность немного ослабевает, и он прижимает подушечку большого пальца к моим губам.
— Я был твоим первым поцелуем, — бормочет он, его потемневшие глаза опускаются к моему рту. — Мои руки были первые, которые ты хотела видеть на своем теле.
Его рука касается моей талии, скользит по ней, поднимаясь к изгибу груди. Его ладонь нащупывает ее вес, большой палец проводит по соску, и я дергаюсь под его прикосновениями, издавая крик удовольствия, когда мой рот открывается.
Он просовывает кончик большого пальца в мой открытый рот, поверх языка, и мои губы рефлекторно смыкаются вокруг него. Он стонет низким, глубоким, тихим звуком, который, кажется, до сих пор отдается в тишине библиотеки.
Другая его рука касается разреза моего платья, его пальцы скользят по гладкой коже бедра, и я слышу, как хнычу, выгибаясь навстречу его прикосновениям.
— Твой первый оргазм — мой. — Его рука тянется выше, между моих ног, и я чувствую, как кончики его пальцев прижимаются к передней части моих трусиков. Я чувствую дрожь, которая проходит через него, когда он понимает, что только его близость, только эти несколько прикосновений заставили меня пропитать их до нитки. — Первый, который ты не дала себе сама.
Дрожь возбуждения охватывает меня, когда я вспоминаю, как несколько ночей назад ласкала себя в своей комнате, пока слышала его шаги за дверью. Мое лицо пылает от желания узнать, услышал ли он мой стон, задержался ли, желая услышать больше.
— Габриэль… — шепчу я его имя, мой голос трещит от нужды, и он внезапно отдергивает руку, другой рукой все еще хватаясь за мой подбородок, и резко подается вперед, его рот надвигается на мой. Его тело прижимается ко мне, твердое и горячее, и я чувствую толстый гребень его члена сквозь джинсы, когда он откидывает мою юбку в сторону и толкает себя ко мне. Шов его джинсов, твердая линия его члена скрежещут по мне, когда он грубо целует меня, а влажные кружева трусиков трутся о мой набухший клитор.
Я издаю звук, наполовину похожий на хныканье, наполовину на стон, и Габриэль присасывается к моей нижней губе, продолжая качаться на мне.
— Я был первым мужчиной, которого ты коснулась, — рычит он, и слова вибрируют у меня во рту, когда он проводит языком по моим губам, проникая в мой рот, а его бедра бьются о мои, в ритме, который возвращает воспоминания о нем внутри меня с горячим приливом. — Первым мужчиной, который когда-либо трахал тебя…
Он снова целует меня, язык переплетается с моим, рука упирается в книжную полку, а другая обвивает мои волосы, его пальцы обвиваются вокруг моего затылка. Я выгибаюсь навстречу ему, ощущая, как его джинсы и кружево трусиков терзают мой клитор, это удивительное, грубое, почти болезненное удовольствие, и я вскрикиваю, задыхаясь, когда бьюсь о его бедра, догоняя оргазм.