Порочная тайна

Хьюит Кейт

Очень быстро они расправились с основным блюдом и стали пить кофе по-турецки (Хэлис сварил его в медной турке) – густой и вкусный, а на десерт был невероятный тирамису. В небе мерцали звезды и отражались на гладкой поверхности моря. Грейс не хотела, чтобы эта ночь закончилась – ведь с нею закончилось бы все волшебство. А пока она сидела в своем великолепном платье, смотрела на море, проводила время с Хэлисом на этом волшебном острове.

Однако пока еще ничего не закончилось. Ее тело горело в предвкушении и дрожало от волнения, когда

она представляла, как могла бы продолжиться эта ночь. Как Хэлис сдержал бы свое обещание и стянул это потрясающее платье с ее плеч. И занялся бы с нею любовью… ведь она тоже хотела его. Ее пальцы дрожали, и она со звоном поставила свою чашку с кофе обратно на блюдце. Она так давно не была с мужчиной. Так давно не позволяла себе быть желанной. Любимой. Все это пугало ее, но она также хотела этого. Больше, чем когда-либо.

– Почему ты выглядишь испуганной? – тихо спросил Хэлис. – Мы здесь в безопасности.

Грейс почувствовала в его голосе легкое изумление и тревогу. Хэлис коснулся ее руки.

– Я не напугана.

– Ты хочешь вернуться на Алаху сейчас?

– Нет, если только нам не нужно возвращаться. – Она улыбнулась, ее брови изогнулись в удивлении, хотя сердце отсчитывало глухие удары. – Нам ведь не нужно?

– Нет, – мурлыкнул Хэлис. – Мы можем остаться здесь. Еще кофе?

Она покачала головой:

– Нет, спасибо. – Неожиданно она подалась вперед. – Давай потанцуем.

– Потанцуем? – удивленно повторил Хэлис.

– Да, потанцуем. На пляже.

– Но здесь ведь нет музыки.

Грейс указала на свое синее атласное платье:

– На мне вечернее платье, и я нахожусь на необитаемом острове. Неужели нам и вправду нужна музыка? – Она улыбнулась, желая ухватить это хрупкое счастье за хвост. – Неужели это так важно? – Она как будто повторила его собственные, сказанные ранее слова.

– Абсолютно не важно. – Быстро встав из-за стола, Хэлис повел Грейс на пляж.

Бархатистый песок приятно холодил ее босые ступни, темнота окутала их, луна сверкала на морской поверхности, которая казалось жемчужной. Хэлис повернулся к ней:

– Раз уж здесь нет музыки, мы можем выбрать ту, которая нравится нам.

Грейс едва могла разглядеть его на темном пляже, но чувствовала жар и сильную энергию, исходящие от него. Дикое желание словно пульсировало между ними. Ему невозможно было сопротивляться. Оно было жизненно необходимым.

– Какую же? – спросила она хрипло.

– Что-то медленно-ленивое, – ответил Хэлис.

Он схватил Грейс и притянул к себе, так что ее губы мягко соприкоснулись с его. Грейс почувствовала жар внизу живота. Она провела по плечам Хэлиса и обвила его шею. Начала медленно покачиваться в танце.

– Может быть, саксофон… Ты любишь сакс?

– Сакс, – изумленно повторила Грейс. – Я… Да, думаю, что люблю.

– Хорошо, – прошептал он, и они тихо закачались вместе.

Грейс могла бы поклясться, что слышала музыку, одинокую песнь саксофона. Они танцевали

на пустынном пляже, и их ступни оставляли влажные следы на песке.

Бесконечное черное небо над ними было усеяно звездами, сотни тысяч сверкающих точек. Грейс положила голову на плечо Хэлису и почувствовала, что их сердца бьются в унисон, размеренными ударами. Затем она посмотрела Хэлису в глаза. Его губы были так близко. Расслабленная чувственность танца неожиданно сменилась чем-то более примитивным и безотлагательным.

– Грейс… – произнес Хэлис, и это прозвучало как предупреждение.

Но Грейс не хотела предупреждений. Не хотела ощущать чувство вины или страха. Она хотела лишь этого.

– Хэлис… – прошептала она в ответ, и Хэлис погладил ее щеку.

– Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.

Она повернула голову так, чтобы губами коснуться его пальцев. Она почувствовала себя настолько беззаботной, что это почти граничило с шаловливостью, а после четырех лет сдержанности это было просто здорово. Хэлис вздрогнул, когда она языком коснулась его пальцев, попробовав солоноватую кожу на вкус. Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

А потом он поцеловал ее так крепко – этот поцелуй не был похож на нежные ласки, которыми он одаривал ее днем, – и так правильно.

Казалось, воздух зажегся вокруг них, а звезды стали просто взрываться в небе, когда она поцеловала его в ответ, а он притянул ее к себе еще ближе, целуя ее губы, подбородок, шею. Грейс услышала свои собственные стоны отчаянного желания.

Он поцеловал ее шею еще раз, и она откинулась, предоставляя ему свободу действий. В животе Грейс все опустилось, когда она почувствовала его губы на своей коже. Она тонула в водовороте желания.

– Платье запачкается в песке, – промурлыкал Хэлис.

Грейс хихикнула:

– Мне все равно. Хотя тебе, наверное, не все равно.

– Мне вообще нет никакого дела до этого платья.

– Оно прекрасно, – задохнулась Грейс, когда он полностью раздел ее и бросил платье на песок. – Было прекрасно, – добавила она, и Хэлис хрипло засмеялся, блуждая взглядом по ее телу.

– Грейс, это ты прекрасна. Ужасно прекрасна.

Она должна была смутиться, стоя посреди пляжа в одних трусиках, но этого не произошло.

– Ужасно? – переспросила она. – Это звучит довольно волнующе.

– Это и есть волнующе, – ответил Хэлис.

Он подошел к ней ближе, провел руками по плечам, прежде чем взять в ладони ее груди. Его ладони были теплыми и сухими, но, несмотря на это, по Грейс пробежала дрожь.

– Это волнует меня… то, что я чувствую к тебе, – тихо сказал он.

Сердце Грейс екнуло. Да, это волновало и ее тоже. Ужасно и великолепно одновременно.

– Поцелуй меня, – прошептала она и закрыла глаза, когда Хэлис прикоснулся к ней губами.

Он стал целовать ее настойчивее, но лишь на мгновение – отпрянув от нее, он погладил ее по векам.