Порочное трио для сводной
Шрифт:
Это запись. В комнате охраны, так вовремя начавшая играть.
Я понимаю одну очень важную мысль – меня надули.
Все подстроено.
Им нужно было, чтобы я это увидела. Увидела пропавшую девушку и их странный, дикий, хоть и завораживающий секс.
И самое жуткое, я не знаю, в чем их цель. А то, что все подстроили братья, у меня нет ни малейшего сомнения.
Дверь сзади открывается и закрывается очень резко. Я успеваю только обреченно заметить, как Виктор защелкивает замок и поднимает на меня взгляд.
Пошлые
– Ну как тебе?
2
За несколько недель до этого.
День с утра не задаётся. Сумка, между прочим, единственная, порвалась еще с самого утра. Пока я стою на очереди на распечатку курсовых, прямо передо мной что-то ломается в принтере и мне нужно под дождем идти до соседнего копицентра через дорогу. В общем, весь день идет насмарку и нет ощущения, что как-то запомнится кроме кучки мелких неудач.
Все меняется в тот самый момент, когда после предварительной защиты дипломов, я со своей сокурсницей и приятельницей Машей решаю зайти домой. Проходя по длинному коридору на этаже, я ощущаю стойкий запах тяжелого алкоголя.
Мысленно хмыкаю, что, вроде, алкашей среди соседей не было, а мысль, что это может быть из моей квартиры я отметаю. Мать прекратила пить уже больше двух лет и намеков на возможный срыв вроде не было.
Вроде.
Пока я не открываю дверь и первым делом замечаю приговор. Приговор в виде бутылки коньяка на нашем кухонном столике.
– Ой, может я позже зайду? – начинает лепетать Маша.
– Все нормально, – киваю я.
Нихера не нормально.
Нахожу мать в нашей комнате, она в неадекватном состоянии валяется на моем разложенном диване, даже не осилив расстояние до её половины комнаты.
– Оооо, – говорит она радостно.
– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я холодно.
Желание развернутся, уйти, закрыть дверь и навсегда забыть о существовании этой женщины, становится слишком сильным. Как-то выживу без неё. Мешает только мысль о том, что без моих подработок она точно окажется на мусорке, а то и в гробу через месяцок.
– Зайка, Крисик, – лепечет она. – Ты не поняла, зайка. Мы богатые. Мы богатыми стали!
Качаю головой без интереса слушая этот бред.
– Эм, Кристин, там рядом с коньяком конверт лежит с письмом. Прочитаешь?
– Да мне пофиг, – хмыкаю я, думая, что делать с матерью.
– Э… Кристина, прочитай, пожалуйста, – настаивает Маша.
Я оборачиваюсь, нехотя выхватываю листок А4 в каком-то золотистом обрамлении. Первым делом, я думаю, что это письмо Нигерийского принца или какая-то лотерея. Мать развели, может даже забрали её украшения – остатки былой роскоши и напоминание о богемной и богатой жизни.
Но имя подчеркнутое
Малышев Юрий. Это же мой отчим.
Моя мать была моделью в своё время и когда мне было лет семь вышла замуж за бизнесмена Малышева. Потом развелась, когда мне было одиннадцать. Ничего толком не помню о том времени, кроме того, что было сытно и спокойно и я чаще сидела в большом уютном доме, а не у бабушки.
А теперь завещание. Получается, он умер? И что-то оставил мне? Очень мило с его стороны, учитывая, что моим отчимом он был четыре года и не особо уделял мне внимание.
Пробегаюсь по куче юридического текста, чтобы найти своё имя с дополнением про какую-то мелочь, которую он мне оставил. Нахожу.
Кристина Ивановна Похольчук… 50% всего моего имущества движимого и недвижимого, акции, активов, долей.
Стоп.
Еще раз вчитываюсь. Моё имя и 50%.
– Маш, прочитай, я не понимаю, – прошу я.
– Да я прочитала уже.
– Тут сказано?… – я даже не могу этого произнести.
– Что ты получаешь ровно половину всего имущества этого Малышева. А у него много? Квартирка есть?
Да, так, пару домов. Не в этой стране.
– Погугли, – говорю я побелевшими губами. Может он обнищал? Может это ошибка, может…
Маша копается в телефоне, пока я оглядываюсь на мать.
– Так не бывает, понимаешь? – говорю я, пытаясь достучаться до её пропитых мозгов. – Это ошибка какая-то, я не могу стать наследницей…
– Божечки, Крис! Он миллионер! – кричит Маша.
Так, деньги не профукал. А что же так? Весь в долгах и пытается их на меня свалить? Да что происходит?
– У него такие симпатичные сыновья, ты видела? – протягивает мне смартфон. На экране вижу трёх мужчин. Одному лет пятьдесят, двум около тридцати. Юрий и его сыновья, конечно же. Максим и Виктор. Максим старше, спокойнее, а Виктор все время хулиганил и шкодил. Доводил наших нянь до белого каления.
– Это Макс и Виктор. Они в завещании упомянуты? – спрашиваю я.
Маша дрожащими руками берет бумагу.
– Да, тут сказано что Макс получает 25% и Виктор тоже 25%. Получается, что разделено на три части, но при этом напополам между вами. То есть тобой и ними.
– Это что-то значит?
– Грубо говоря, вы не можете продать ничего если не согласуете втроем. Ну или, хотя бы вдвоем.
– Бред какой-то! Это просто бред! С чего ему так делать, Маш? Мы не виделись сколько? Лет пятнадцать! Как это возможно?! – взрываюсь я.
– Крисик, – мама хватает меня за руку и чуть сжимает. – Ну ты подумай, какой это шанс? Даже если не 50, даже 10, даже 5 процентов нам хватит с тобой до конца жизни. Крисик. Там визитка была нотариуса. Позвони.
– Позвоню, чтобы убедиться что это какой-то идиотский и позорный розыгрыш, – рычу я.