Порочные ангелы

Халле Карина

— Имеет, еще как имеет. Боже, Луиза, твоя жизнь несправедлива. Разве это не злит тебя?

— Нет, — честно отвечает она. — Какой смысл кричать «это несправедливо, это несправедливо»? От этого ничего не меняется.

Кажется, она не понимает, какую власть ей может дать гнев.

— Но, если ты разозлишься достаточно сильно, это может изменить все. — Мы неотрывно смотрим друг на друга. — Думаю, мне бы понравилось, если бы ты разозлилась. Сильно разозлилась.

— Начать с тебя?

Прикусываю губу, желая, чтобы она дала себе волю со мной. Это было бы потрясно.

— Да.

Она холодно улыбается.

— Может,

в другой раз.

Она встает с кровати, потирая руки. Не знаю, от холода ли это или потому, что ее мышцы болят.

— Это был долгий день, — произношу я, испытывая странную неловкость. Тоже поднявшись, я поправляю костюм, прежде чем указать на дверь. — Я отведу тебя в твою комнату.

Луиза повинуется, и мы не говорим друг другу ни слова, пока я отвожу ее в комнату по коридору. По пути она осматривает фотографии ландшафтов в позолоченных рамах на стенах и замечает многочисленные закрытые двери, которые ведут в комнаты для гостей и прислуги.

Наконец, мы подходим к ее комнате, и я провожу ее внутрь, включая свет. Комната эта не огромная, но тут есть хорошая ванная с ванной на ножках и латунными светильниками, и большая кровать с балдахином, похожая на мою. Перед окнами эркера, выходящими на бассейн и горячую ванну в саду, расположены антикварный письменный стол и стул. Луизе ее комната понравится еще больше, когда наступит утро, и она сможет лучше разглядеть красоту вокруг.

Отпустив ее, я кивком указываю на одежду, которая уже висит в шкафу. Несколько часов назад я созвонился с садовником, Карлосом, чтобы он купил вещи, которые идеально ей подойдут. Мужчина был смущен, когда я поручил ему это, ведь ему пришлось купить и нижнее белье.

— Если тебе что-то понадобится, — говорю я, подходя к двери, — то ты можешь связаться со мной по телефону, который стоит у кровати.

Луиза с недоумением смотрит на меня. Возможно, она просто потрясена обстановкой. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Я опускаю ладонь на дверную ручку, готовясь повернуть ее.

— Подожди, — тихо произносит Луиза.

— Да? — Я оборачиваюсь к ней.

Луиза бросает взгляд на кровать.

— Ты мог бы… спать здесь со мной? — Я хмурюсь. — Или просто остаться до тех пор, пока я не усну.

— Я бы остался, если бы мог. — Выпрямляю плечи, не позволяя себе быть слабым.

— Но ты можешь, — говорит она, делая шаг в мою сторону. — Ты можешь все, ты ведь босс.

Босс все еще несет ответственность перед самим собой.

— Спокойной ночи, Луиза, — говорю я, запирая ее в новой камере.

Глава 15

Хавьер

Мне снится кошмар. Я нахожусь в рыбацкой лодке вместе с отцом, только я теперь не маленький мальчик, а тридцатидвухлетний мужчина в строгом костюме. Отец мой выглядит старым, слишком старым, чтобы оставаться в живых, а на голове у него соломенная шляпа. В каждую пойманную рыбу он с помощью шприца вводит что-то красное, вроде яда, а после бросает ее обратно, и вскоре весь океан заполняется плавающими на поверхности воды мертвыми рыбами.

В конце отец вылавливает настолько большую рыбину, что лодка начинает опрокидываться, а потом оказывается, что это и не рыба вовсе.

На

крючке находится Луиза, шея ее сломана. Из раны от крючка в горле сочится кровь, окрашивая ее тело в красный цвет. В глазах ее нет жизни, прямо как у тех мертвых рыб, которые постепенно становятся такими же красными, как она.

— Какую ее часть мы съедим сначала? — спрашивает меня отец с улыбкой.

И тут я просыпаюсь от криков. Однако крики эти не принадлежат мне.

Они принадлежат Луизе.

Мигом надев пижамные штаны и схватив пистолет, я бегу по тускло освещенному коридору к комнате Луизы. Я даже не пытаюсь открыть дверь, с ноги выбивая ее, и перед моими глазами предстает ужасная картина: рядом с кроватью видны ноги Луизы, сама же она закрыта здоровенным телом Франко, нависающего над ней. Мне не видно, что он делает, но догадаться не сложно.

И этого достаточно.

Прицелившись ему в живот, я стреляю, не желая убивать ублюдка. Он воет от боли, и я, не успев понять, что делаю, пересекаю комнату и стаскиваю его с Луизы. Когда я прижимаю его к полу, он пытается подняться, но я ударяю по его носу головой, отчего тот ломается. Треснув по тому же месту рукояткой пистолета, я быстро обыскиваю Франко на наличие оружия. Гнев и ярость, бурлящие во мне, угрожают вот-вот вырваться наружу, что я редко допускаю, но сначала нужно позаботиться о Луизе.

Потом меня уже ничто не остановит.

Глаза Луизы широко распахнуты, рот приоткрыт. Она держится за горло и кашляет, пытаясь сесть, на ее щеках видны следы от ударов. Рубашка девушки задрана до груди, а ее нижнее белье стянуто до середины бедер.

«Боже. Если бы я не успел…»

— Луиза, — шепотом зову я, приближаясь к ней. Она смотрит на меня со страхом, истинным страхом, и пытается отстраниться, однако ей мешают кровать и тумбочка. Подняв ладони, я приближаюсь к ней на коленях. — Луиза, все хорошо, — произношу так спокойно, как только могу. И это нелегко. — Я не причиню тебе вреда.

Она в панике качает головой и стискивает в руках простынь, словно пытаясь забраться на кровать. Я осторожно беру ее за руку, но она тут же вырывается из моей хватки. По ее лицу непрерывно бегут слезы.

Тут я сам замираю от охватившей меня паники. Луиза разрушена. Сломлена. И сломал ее не я.

— Ты обещал, — выдыхает она между всхлипами, прижавшись лицом к матрасу. — Ты обещал.

Ее слова ранят меня подобно острому клинку. Я обещал. Обещал, что никому не позволю причинить ей боль. Обещал ее защищать.

Но я нарушил обещание. И этим в итоге сломил ее дух.

Внезапно Эсте оказывается рядом со мной и пытается схватить Луизу. Я слышу Доктора, который выглядывает из-за моей спины, рассматривая Франко и вслух размышляя над тем, как скоро тот умрет. Однако я остаюсь на коленях, осознавая, что настал тот момент, когда я, наконец, разрушил Луизу. Моя ярость становится все сильнее, и вскоре я уже не чувствую ничего, кроме нее.

Эта ярость поработила меня. Руки мои связаны стыдом.

В конечном итоге, Доктор поднимает меня с пола и вливает мне в рот какую-то горькую жидкость, приподнимая мне челюсть, чтобы я это проглотил. Я едва стою на ногах, и ему приходится меня поддерживать. Все это время он что-то говорит, но я не слышу ничего, кроме рева крови в ушах. Фрагменты из кошмара проносятся у меня в голове.