Порочные занятия

Шейд Сигги

Замолчав, я медленно приближаюсь к воротам. Охранник обводит взглядом машину и машет мне через открывающийся шлагбаум.

— Послушай меня, — ровным голосом говорю я, но увеличиваю обороты двигателя и ускоряюсь по дороге вдоль стен безопасности. — Когда ты встретила маму, она уже не была наркоманкой, и шрамы на ее теле зажили. Я ограждал тебя от того, чтобы ты не слышала о худшем из того, что Криус сделал с ней, пока рос, но позволь мне заверить тебя, это было более чем ужасно.

Ее дыхание учащается.

—

Но если эта девушка связана с могущественной семьей…

— Нет, Криус посчитает ее никем. Но она как раз из тех невинных, которых он любит развращать, — горло сжимается, когда я произношу эти слова. — Дай мне координаты, и я клянусь, что не успокоюсь, пока этот человек не умрет.

Квинн по-прежнему не отвечает.

Пламя разочарования прожигает мои внутренности, а легкие жжет дымом. Эта девушка — единственное, что стоит между Феникс, пережившей похищение, и судьбой, которая заставит ее молиться о смерти.

Я сжимаю руль, потому что нет времени вытряхивать информацию из Квинн.

— Криусу понадобился всего один телефонный звонок, чтобы переманить мать на свою сторону. Потому что независимо от того, сколько времени она проводит вдали от него или сколько времени лечится в реабилитационном центре, всегда будет какая-то часть ее, которая жаждет его жестокости. Ты хочешь обречь другую девушку на такую жизнь?

Когда я подъезжаю к окраине Марина Виллэдж, слышу, как она сглатывает.

— Ты обещаешь убедиться, что он не похитит других девушек? — спрашивает она. — Вся наша семья отправилась в могилу, так и не узнав, что случилось с моей старшей сестрой.

Глубоко вдохнув, я сдерживаю волну противоречивых эмоций. Я родился в неволе, но до сих пор не представляю, как страдала семья матери в ее отсутствие.

— Клянусь.

— И ты не остановишься, пока он не умрет?

— Я даже привезу тебе сувенир.

— Хорошо, — говорит она. — Я наблюдала за ними последние несколько часов. Они петляют по проселочным дорогам…

— Почему?

Я съеживаюсь. Вот что паника делает с человеком. Тупит мозги. Заставляет не замечать очевидное.

— На случай, если за ними следят? Если кто-нибудь заметит похищение и предупредит полицию, они будут искать фургон на всех основных дорогах. В любом случае, похоже, они направляются к автомагистрали.

— Конкретнее, Квинн, — говорю я.

Она указывает мне дорогу с двусторонним движением, где можно проехать семьдесят миль в час. Я вылетаю почти на пустую трассу на скорости сто миль.

— Они выехали с проселочных дорог?

— Еще нет, — голос замедляется, как обычно, когда она отвлекается. — Они все еще блуждают.

— Его можно назвать жестоким и бессердечным, но он всегда собран, — бормочу я.

— Это хрестоматийная паранойя, — говорит она.

— Нет, если тебя пытаются убить, — полицейская машина стоит в

нескольких милях впереди, и я снижаю скорость до семидесяти, чтобы не сработали их датчики.

— Криус знает, что в следующий раз, когда мы встретимся, я не промахнусь.

— Хорошо, сворачивай на следующем съезде.

— Вот этом? — поворачиваю налево.

— Да. Теперь езжай по второй дороге налево, — ее указания продолжаются в том же духе еще десять минут. Десять минут погони за похитителями, в игре, где охотники не знают, что стали добычей.

— Если ты сделаешь это на публике, кто-нибудь обязательно вызовет полицию, — говорит она.

— Я верю, что ты взломаешь «Службу лицензирования транспортных средств» и подгонишь запись под мои номерные знаки.

— Вообще-то уже, — говорит она. — Но все же стоит прекратить использовать эту машину.

— Я арендую другую.

— Ладно, поворачивай… эээ?

— Квинн, что случилось? — подъезжаю к бордюру.

— Сигнал GPS только что пропал.

— Как это могло случиться?

— Они, наверное, нашли значок.

— Куда ты хотела, чтобы я повернул?

— Прямо на Алгарве-роуд. Они двигались против направления автомагистрали, но они выбирают улицы так беспорядочно, что я не смогу предсказать, куда они повернут в следующий раз.

— Оставь это мне, — выруливаю, сворачиваю на дорогу и снижаю скорость до тридцати миль в час. Это длинная полоса отдельно стоящих домов, разбитая переулками и тупиками.

Как бы я ни пытался успокоить свой разум, я не могу остановить бурление в животе от беспокойства. Это не то же самое, что беспокоиться о матери.

Криус не причинил бы ей вреда сейчас, когда ему нужен внебрачный сын, чтобы спасти законного. Но у него нет ни единой причины беречь Феникс.

Тревога вспыхивает внутри. Это хуже всего, что я испытал в детстве. Тогда я был слеп к порокам преступного мира. Теперь все, что я видел раньше, словно кислотой в желудке просачивается в вены.

Когда я проезжаю переулок слева, то мельком вижу белый фургон.

Он такого же размера, как тот, который я видел припаркованным позади дома в день, когда Криус послал команду уборщиков. Делаю разворот и следую за ним.

Это обязаны быть они.

Я не слышу ни звука двигателя своей машины, ни дыхания Квинн на другом конце линии. Все меркнет под учащенным биением сердца.

Дьявол.

Я убил более дюжины мужчин и покалечил собственного отца, но впервые я сделаю это перед той, кого я…

В горле першит.

Моя привязанность к Феникс Шталь может превзойти все, что я испытывал к матери, и это ужасно. Это означает, что Криус может использовать еще одного человека в качестве пешки.

Отбросив эту мысль, я доезжаю до конца дороги и ловлю задние фонари поворачивающего направо фургона.