Порочный ангел

Кьют Аля

— Ник, нет! — едва успела я крикнуть.

Но он меня не слушал. Или не слышал. Ник шагнул в бассейн, и мы погрузились.

Я никогда не любила воду, плавала так себе и была рада, что мы оказались в Италии не в купальный сезон. Все эти игрища в море были точно не для меня. Кто бы знал, что сумасшедшие звездные гости затащат меня в бассейн.

Вырвавшись из рук Ника, я скорее поплыла к борту, стала вылезать, смиряясь с видом мокрой курицы а-ля Стася. Но тут же меня подхватил Андрей и снова сбросил в голубую воду.

Вокруг

все ржали, разумеется.

Третий раз меня вернул в бассейн Слава. Скажу честно, это было совсем не смешно. Я не хотела больше булькаться. У меня не получалось нормально дышать. Глаза щипало от морской соли, а ребята снова и снова кидали меня в бассейн. Девчонки смеялись, а парни уже окончательно потеряли тормоза. Очень скоро мое фырканье и кашель превратились в рыдания. Я отчаянно закричала:

– Хватит. Пожалуйста. Перестаньте!

Конечно, никто не среагировал на это, и мои пальцы снова кто-то оторвал от борта.

Я устала бороться. Наверно, чтобы они все поняли, что не шучу, нужно начать тонуть. Именно это я и собиралась сделать, но тут сильные руки вытащили меня из воды. Я услышала спокойный, но властный голос Глеба.

— Довольно. Ник, я просил никого не убивать в моем доме.

— Не просил, Глеб, — заржал Рид.

Я все еще не открывала глаз, которые жгло от морской соли. Глеб обернул меня полотенцем и прижимал к себе так крепко, что я едва касалась земли ногами.

— Разве это не очевидно? — продолжал огрызаться на приятелей Москвин.

— Брось, Глеб, веселились же, шутили. Что ты? — вступился за всех Андрей.

— Андрюх, да я не старпер нудный, но вы тоже меру знайте. Она же рыдала, а вы все не унимались.

Я, наконец, открыла глаза и всхлипнула, встречаясь с огнем преисподней во взгляде Москвина.

— Нормально все? — спросил он.

Я неопределенно повела плечами.

— Ой, нежная какая, — фыркнула Лика где-то сзади.

— Леськ, мы не хотели, — подлетел к нам Ник.

— Ни-ничего, — попыталась я избавиться от внимания, но разве это было возможно?

Глеб продолжал обнимать меня и властно отодвинул Ника в сторону, словно он был ядовитым кустом, от которого мне стоит держаться подальше.

— Прости, пожалуйста, — подтянулся и Андрей, а за ним Слава.

Последнему Глеб не дал слова, потому что повел меня к дому.

— Ладно, хорош. Ей нужно согреться. Пойдем, Лесь.

Я пошла. У меня не было сил спорить с ним сейчас. Смысла в этом тоже не было. Мне не хотелось оставаться у бассейна после этого инцидента. Я вообще странно себя чувствовала. Вот вроде бы Москвин тоже делал меня беспомощной и топил в море похоти с головой, не давая дышать. Но с ним я не чувствовала этого бессильного удушья и паники. Разные вещи, наверно, не стоит сравнивать.

Уверена, нас провожали изумленные взгляды. И теперь точно пойдут разговоры.

— Зачем ты это сделал? — спросила я, поднимаясь с Глебом наверх.

Москвин

почти рычал мне в ответ.

— А надо было стоять и смотреть, как ты почти воешь, а они не замечают и продолжают тебя макать?

Он сжал мои плечи почти до боли и продолжал тащить наверх буквально волоком. Я чувствовала себя мокрым неудобным ковром, который только что выстирали и несут домой.

— Нет. Я не об этом. Ты увел меня в дом. При всех.

— Леся, бога ради, я что, должен заботиться о таких глупостях? Это мой дом, детка. Что хочу, то и делаю. К тому же, ты еле идешь. Не Нику же поручать тебя провожать. Замерзла?

Последнее Москвин спросил уже в нашей ванной комнате. Он посадил меня на борт джакузи, убрал полотенце, включил горячую воду и потянул за молнию моей мокрой толстовки.

— Глеб! — тут же вздрогнула я. — Что ты делаешь?

А он уже снял толстовку и принялся за джинсы и кроссовки.

— Тебе нужно избавиться от мокрой одежды. Сейчас тепло, но не настолько. В Европе адски дорогая медицина, знаешь? А мне придется все оплатить, если ты заболеешь. Я же заманил тебя на виллу. Я за тебя отвечаю.

— Ты жлоб, оказывается, — не сдержала я усмешки и тут же попыталась избавиться от приятных прикосновений горячих рук. — Прекрати. Я могу сама раздеться. Выйди уже.

— Не могу, — хрипло отозвался Глеб, присев на колени, чтобы стащить мокрые джинсы. — Видит бог, малыш, не могу ни прекратить, ни уйти.

Он провел ладонями по моим голым ногам, и я застонала. Позорно и бессовестно.

Глеб отбросил в сторону вещи и присел со мной рядом.

— Тебе нужно согреться, — шептал он, как змей-искуситель, касаясь моих плеч языком, расстёгивая лифчик. — Ты была такая красивая утром. Я с трудом сдержался, чтобы не разбудить.

— Не заливай. Утром все страшные и мятые.

— Только не ты. Можешь посмотреть. У меня есть фотодоказательсво.

Я беспомощно захныкала. Он и утром снимал меня. Опять. В его постели. Голой. Кошмар.

Глеб обнял меня одной рукой, продолжая растирать прохладную кожу, хотя изнутри я уже начала закипать. Его пальцы легли на мой подбородок, заставляя повернуть голову и принять поцелуй.

Я все глубже и глубже увязала в этом болоте, подчинялась его воле, его горячим ласкам, принимала поцелуи и даже отвечала со всей страстью.

— Да, вот так, девочка. Целуй меня, — прошептал Глеб мне в губы. — Целуй сама.

Я тут же отпрянула, но Глеб не позволил. Он передвинул руку мне на затылок и сказал:

— Еще. Как следует.

Я всхлипнула, но не стала спорить, снова подчинилась сладкому приказу. Его губы были мягкими, теплыми. Это не было противно. Я снова коснулась их своими. И еще раз.

— Это не поцелуй, Леся.

Он сжал мои волосы в кулак и сам поцеловал, захватив мою нижнюю губу, немного пососал ее, прикусил, провел языком до уголка рта.