Порочный ангел
Шрифт:
Слава богу, было недалеко. На веранде я сняла носки и прошла внутрь по теплому полу. Горел свет на кухне, и я зачем-то отправилась туда, а не в спальню. Наверно, снова назло Глебу.
Чертов демон прав. Это раздражало, но признать было необходимо. Мне действительно нужно выспаться и протрезветь, а утром уже подумать обо всем, поговорить с Москвиным откровенно и прямо. Я хотела его до одури. Он знал это, конечно, но думаю, хотел бы услышать от меня лично.
Я собиралась попить воды и пойти спать, но мои планы нарушил
Я не сразу его заметила. Он сидел за кухонным столом. Вернее, почти лежал на нем, резко дернулся, когда я вошла.
— Ах, Леся, привет, — проговорил он нарочито беспечно.
Я не могла не заметить у него на носу белый порошок. Ник тут же вытер его рукавом, шмыгнул носом. На столе тоже была белая дорожка. Мне стало жутко, но я решила не показывать этого. Я взяла бутылку воды, стараясь не выдавать нервы.
— Привет, Ник. Ты чего так поздно? Иди спать.
— Тебя жду. Хочешь? — он кивнул на стол, встал и сделал шаг ко мне.
— Нет. Я только попить хотела. Да и тебе не стоило.
Ник усмехнулся. Я поспешила отступить, но он оказался быстрее и схватил меня за руки. Чертово дежавю.
— Тебе нужно расслабиться, Лесь. Что ты ломаешься, дергаешься? Прям целочка-целочка.
— Нет, — ответила я. — Мне и так хорошо.
— А будет лучше.
Его глаза опять были безумными, черными.
— Нет, Ник, — повторила я. — Отпусти меня, или закричу.
Наверно, это было зря. Ему совсем снесло крышу. Ник только сильнее сдавил мои запястья и подался вперед. Я приготовилась орать, но позади меня прозвучал спокойный сильный голос.
— Она сказала «нет». Отпусти ее, Ник.
Он тут же разжал руки, а я поспешила спрятаться за Глебом, который вошел в кухню. Босой, как и я, уставший и адски злой.
Рид рассмеялся, снова нервно вытирая нос рукой, глянул на стол. Глеб посмотрел туда же.
— Кажется, я велел тебе держаться от Леси подальше, — проговорил он, буквально цедя слова от злости.
— Брось, Глеб. Мы играли, баловались.
— Который раз за отпуск твое баловство доводит ее до слез? Третий?
— Какие слезы? Ты чего?
— А это? — Глеб кивнул на стол. — Какого гребаного хрена в моем доме? Я говорил, чтобы не было этого дерьма! Ник, твою мать, я подписался, поручился за тебя. Настя за тебя поручилась.
— Да я каплю.
— Мне насрать. Собирай вещи и уматывай.
— Что? Куда?
— Куда хочешь.
— Никуда я не поеду среди ночи. Какого… — кипятился Рид.
— Если через десять минут ты все еще будешь здесь, я опишу твоему куратору из ментовки все, что ты тут творил.
— Разыгрываешь? — Ник никак не мог поверить, что Глеб серьезно.
А я вот ни капли не сомневалась, что Москвин исполнит все свои угрозы.
— Проверь, — выплюнул Глеб и повернулся ко мне, взял за плечи, повел наверх, бормоча, — Избалованный зазвездившийся щенок. Кокс притащил, руки распускает… Позвал гостей, мать
Ненавидя себя за неадекват, я почему-то начала смеяться, а как только мы оказались в спальне — плакать. Глеб снял с меня куртку и свитер, нарядил в свою майку и прижал к себе крепко-крепко. Он обнимал, укачивал и гладил по голове, как маленькую, пока я всхлипывала и вытирала слезы, чувствуя себя жуткой истеричкой.
— Я не хотела, — выдавила я сквозь плач. — Я, правда, не хотела.
— Знаю, Лесь. Я знаю, — отвечал Глеб.
— И вчера не хотела. Он как обезумел.
— И это знаю, маленькая.
Я вздрогнула и отстранилась. Рыдания застряли в горле.
— Почему тогда?
Глеб убрал прилипшие к моей щеке волосы, прижался своим лбом к моему.
— Почему ты прогнал меня?
— Потому что злился. И потому что не хочу больше заставлять тебя быть рядом, маленькая. Ты всю ночь кричала и звала меня, просила спасти от Ника. И я снова злился, но уже на себя. Даже представить не могу чужие руки на твоем теле. Ты только моя, девочка. Моя хорошая, сладкая девочка.
Я вытерла слезы и судорожно втянула воздух через нос, стараясь успокоиться.
— Поэтому ты вел себя как сволочь весь день?
— Разве весь? Кажется, вечером я все искупил.
Он усмехнулся, а в глазах плясали черти.
— Это не смешно.
– Согласен. Мне жаль, что я тебя обидел, Лесь. И еще сильнее жаль, что поддался на уговоры и пустил Ника в свой дом. Но я действительно больше не хочу заставлять тебя спать в моей постели, со мной. А твои фото…
— Ты их все удалишь?
Я не сдержалась и задрала бровь, ехидно поглядывая на Москвина. Он усмехнулся и покачал головой.
— Нет, сладкая. На это я пойти не могу. Но я обещаю, что их никто не увидит. Они только для меня. Твой секрет я тоже сохраню. Просто так.
— Понятно. Спасибо. Мне нужно умыться.
— Да, конечно.
Глеб разжал руки, и я встала с его кровати, пошла в ванную. Вроде бы все встало на свои места, но одновременно я еще сильнее запуталась. Отменяя все, Москвин дал мне свободу, вернул право самой принимать решения. Вот только в этом наборе у меня совсем не было смелости, чтобы признаться самой себе. Признать, что я без ума от этого демона.
Наверно, это было взаимно. Я ведь нравилась ему. Но я так отчаянно трусила. Глеб забрался мне под кожу и отравил кровь. Я скучала по нему, я хотела его, я страдала, когда он игнорировал меня.
Он взрослый, искушенный, порочный. Что ему нужно от меня, кроме секса? Вряд ли интерес Москвина будет долгим. Стоит мне сдаться, и — все. Он остынет, а я… Вряд ли.
Голова раскалывалась. Сейчас у меня точно не было сил думать об этом. Я быстро приняла душ, умылась и почистила зубы. Когда вышла из ванной, Глеб тихо разговаривал, но в комнате никого не было. Кажется, он общался по видеосвязи через свой планшет.