Порочный ангел

Кьют Аля

— Это Монтепульчано, — рассказывала я, увлеченная воспоминаниям и воскрешённым восторгом того дня. — А потом мы гуляли по долине.

– Мы, — хмыкнула Лика, кажется, впервые подавая голос после перелета. — Ты и Москвин. Мы как раз поехали домой.

— О, правда? — тут же зацепилась за ее слова мама. — Вы с Глебом гуляли вдвоем. Это чудесно. Он нам много рассказывал об Италии. Уверена, лучшего гида найти нельзя. Боже, как же красиво, Леся. Невероятно. Витя, нам тоже нужно в Тоскану. Обязательно. Не зимой, конечно, но весенний

твой отпуск…

Я снова не удержалась и припомнила:

— Да, весной цветут маки. Глеб говорил, что очень красиво.

— Глеб говорил, — снова эхом повторила за мной Лика, недобро усмехаясь. — Вы прям сладкая парочка. Сбежали ото всех. В резиновых сапогах.

Меня подмывало сказать, что зависть — плохое чувство, но на выручку пришла мама. Она, как всегда, восторженно и непринужденно сообщила о своих интригах.

— Сапоги! Боже, вам пригодились они? А я не верила. Глеб сказал, что тебе понадобятся, и я ему подсказала размер.

— Лик, а ты что же не подготовилась? Москвин всех предупреждал о сапогах. Даже я помню, — отметил Виктор.

— Не больно и хотелось по дождю шататься, — процедила сестрица сквозь зубы и снова приняла обет молчания.

Очень скоро она вообще уехала, а я осталась на ночь и даже приняла мамино приглашение пожить у них недельку. Мне ведь все равно работать. Я не отказалась. Не из-за Глеба, а потому что так удобнее.

Ладно, вру. Конечно, из-за демона. Казалось, так я хоть немного к нему ближе.

Жизнь закрутилась привычной рутиной. Я снова погрузилась в работу, немного даже подготовилась к сессии, много общалась с мамой. Она всегда вставала рано, провожала нас с Виктором, а вечером обязательно ждала, когда я вернусь со смены. За мной, как обычно, присылали Егора. С ним мы тоже стали больше общаться. Я больше не испытывала неловкости, собственно, как и повышенного интереса к нему. Нет, он приятный, но…

Но Глеб…

Опять Глеб.

Разве можно после Москвина увлечься простым и милым парнем?

Нет. Наверно, я бы умерла со скуки, если бы мы с Егором решили начать что-то больше, чем приятельская болтовня по дороге. Я была уверена, что не получу тех адских, обжигающих эмоций, что дарил мне Москвин. Не говоря уже о безумном сексе и ласках на грани.

Правда, со стороны оказалось, все выглядело иначе. Как-то вечером мама кормила меня ужином на кухне и слово между прочим сказала:

— Лесь, у тебя ведь с Егором не намечается роман?

Я округлила глаза и стала жевать быстрее, чтобы уверить ее в обратном, но не успела. Мама все прочитала по моему лицу, замахала руками.

— Ладно, ладно, не смотри на меня так, но вы стали больше общаться. И ты ему нравишься. Это заметно. Жуй, не спорь со мной. Я заметила перемены. Не подумай, что я стала снобом, но ведь это в любом случае не всерьез. Егору очень нужна эта работа. Вы побалуетесь и разбежитесь, но обоим будет неловко. Я хорошо тебя знаю, малышка —

будет.

— Мам, я ничего не собираюсь иметь общего с Егором, кроме дороги и машины. Серьезно, — выпалила я, наконец.

— Вот и чудесно. Я в тебе не сомневалась, но на всякий случай. Он точно не лучший кандидат для первого раза. У меня твой папа был первый, и я у него. Тогда почти все так начинали с сексом. Скажу честно — ничего хорошего первый раз не…

Кажется, я покраснела. И дело было не в маминой обескураживающей откровенности. Просто я вспомнила. Свой первый раз. И тот горький, но безумно горячий оргазм, когда Глеб трахал меня пальцами и шлепал по заднице. И ночь в квартире в Трастевере.

— Лесенок, — охнула мама, как всегда читая меня без ошибок. — Ты что же… Уже не девственница?

Я пробормотала что-то невразумительное, снова пытаясь прожевать еду, которая была похожа на вату. Единственное, что я могла сказать:

— Я не собираюсь это с тобой обсуждать.

Но маме я и не нужно было мое участие, чтобы обсудить это. Она самостоятельно перебрала всех потенциальных кандидатов на роль моего любовника. Даже Казаева не забыла.

— Детка, но Артур ведь женат. Скажи, что это не он.

Я рассмеялась, не в силах сдержаться.

— Нет, мам, я не спала с Артуром. Хотя он классный. И Айза, его жена, потрясающая. Давай ты закончишь уже гадать на ромашке.

Она закончила, конечно, на время. Уверена, мне еще не раз придется тормозить маму в домыслах и версиях. Слава богу, Глеба она только посчитала, не особенно веря, что он мог быть моим первым. Иначе, я бы выдала себя с головой.

Нужно было вовремя удирать из гостеприимного дома Калининых, чтобы не нарваться на допрос с пристрастием. Но в воскресенье за мной снова прислали Егора, и я не стала изображать бунт, поехала в поселок.

Почти всю дорогу молчала. Сначала потому что устала, а потом потому что думала о Глебе. Он не звонил мне и не писал. Конечно, у мамы я жила из-за Москвина. Все ждала, что он приедет, заглядывала в окна его предполагаемого дома. Но — нет. Мой демон молчал и отсутствовал. А я уговаривала себя, что не стоит больше торчать у отчима. Пора вернуться к себе и прежней жизни. Счастливой, между прочим.

Учеба, работа, квартирка, где можно наслаждаться одиночеством. Только вот теперь не хотелось. Совсем. Но от мамы точно пора съезжать. Прямо утром в понедельник, иначе она обязательно поднимет тему прощания с невинностью. Причем, последние ее вопросы были уже из оперы: тебе понравилось или как?

Я спустилась вниз, собираясь быстро перекусить и удрать. В доме было тихо. На кухне я наткнулась на Егора. Мы часто встречались утром именно там. Виктор обычно завтракал поздно во время деловых встреч уже в Москве. Он очень редко заходил на кухню. Поэтому я привыкла завтракать и болтать с Егором. Вот и в это утро он был тут как тут.