Порочный круг

Кэри Майк

— Мы с Рафи хотим побыть наедине, — многозначительно сказала она.

Я поднял руки: ладно, ладно, мол, успокойся, и двинулся к двери.

— Фикс, подожди!

Когда я обернулся, Рафи смотрел на пол, вернее, пригвоздил взгляд к серым плитам и заглядывал себе в душу, пытаясь отыскать текст следующей фразы. Так или иначе, именно на этом сосредоточилось все его внимание.

— Ну что? — резковато спросил я, целиком и полностью солидарный с Пен: мне действительно хотелось уйти. Хотелось оставить их одних, пусть себе находят общий знаменатель

после двух лет, в течение которых у Пен была нормальная жизнь, а у Рафи — обитая войлоком палата. А еще больше, прямо-таки страстно, хотелось сбежать подальше, прежде чем речь зайдет о Дилане.

— Я ведь еще… не вернулся к прежнему состоянию… — Повисла долгая страшная пауза.

Только я собрался попросить перевод непонятной фразы, как Рафи пронзил меня таким взглядом, что слова испуганно застыли в горле.

— Асмодей до сих пор здесь. Какая-то часть его… Он не просто встал и ушел. Скорее… ослабил давление, чтобы приложиться в другом месте. Но я по-прежнему чувствую его, а он — меня. Мы до сих пор соединены.

— Нет! — Протестующий вопль Пен очень напоминал стон. Ни я, ни Рафи на этот несчастный сиротливый звук не откликнулись.

— Может, у тебя появляется лазейка, — неуверенно проговорил я. — Может, кому-то стоит провести полную эктомию? В смысле демоноэктомию. Раз Асмодей ослабил хватку…

— Кому-то, — перебил Рафи. — Но не тебе?

— Похоже, ты ничего не помнишь, — мрачно решил я. — Если бы помнил, то не спрашивал бы. Рафи, я один раз попробовал и напортачил, страшно напортачил. Именно поэтому ваши души переплелись в любовных объятиях.

— Это не единственная причина. Если уж на то пошло, вызвал демона я.

Вопреки собственному желанию, я почувствовал, как просыпается болезненное любопытство. Меня всегда интересовало, чего именно пытался добиться в ту ночь Дитко.

— Так ты искал именно Асмодея? Это не было случайностью?

Рафи рассмеялся — в смехе отчетливо слышались нотки безумия.

— Случайность? Случайностью было то, что я ослабил бдительность. А если прикуриваешь от паяльной лампы и сжигаешь себе брови, случайностью это не считается. Фикс, я охотился именно на Асмодея. В книгах говорилось: он один из могущественнейших демонов ада и один из старейших. Связываться с пузатой мелочью казалось бессмысленным: я хотел получить знания, и как можно скорее. Так что в случившемся я тебя не виню. Я виню себя и буду благодарен за любую помощь.

— Нет, — покачал головой я, — тебе нужен кто-то поосторожнее, поудачливее и поувереннее.

Называйте это трусостью, угрызениями совести или как угодно еще, но «да минует меня чаша сия». Однажды я уже навредил Рафи, и не прощу себя, если сделаю это снова.

— У тебя есть кто-то на примете?

Я подумал о Джулиет.

— Да, возможно. Попрошу одну знакомую прийти и хотя бы проконсультировать нас.

Улыбка Рафи получилась, мягко говоря, неубедительной.

— Спасибо, Фикс, ты молоток.

— Да уж, убойный, — вяло парировал я.

Глаза Пен до сих пор метали молнии,

дротики и добела раскаленные стрелы: им с Дитко нужно было столько наверстать, что мне явно следовало дождаться своей очереди. Я вышел в коридор, где поджидал Уэбб, задумавший поймать меня горяченьким. Неподалеку маячил медбрат, по-видимому, на случай, если начну буйствовать, и меня потребуется успокоить.

— У вас напряженный вид, — объявил я. — Что-то не так?

— Кастор, я должен четко понимать, в чем именно здесь дело! — рявкнул доктор: мой сочувственный тон нисколько его не успокоил.

— Похоже на чудесное выздоровление.

— Вы действительно так считаете?

— Трудно сказать, — уклончиво ответил я. — А как считаете вы?

— Считаю, что Дитко — ну, или тот, кто в него вселился, — затеял новую игру. Это уже не первый такой случай. Я позвонил профессору Малбридж.

Вот так новость, не хуже семи кубиков льда внутривенно!

— Вы не имели права… — начал было я, но Уэбб разошелся не на шутку и останавливаться не собирался.

— Я имею полное право обратиться к коллеге, — перебил он. — Профессор Малбридж — признанный эксперт в этой области.

— Какой еще области? — поддел я. — Метаморфической онтологии? А у Рафи вы определили шизофрению! Теперь склоняетесь к другому диагнозу?

— Нам обоим известно…

— Известно нам лишь то, что вы спите и видите, как бы избавиться от Рафи! — заорал я, пытаясь перекричать говорившего на повышенных тонах доктора. — Вы на все ради этого готовы! А сейчас сказать, что ему нужны спецусловия, куда легче и быстрее, чем провести дополнительное обследование или независимую экспертизу!

— Дитко действительно нужны спецусловия! — орал в ответ Уэбб. — Он представляет серьезную опасность для всех, кто оказывается рядом.

— Так было на прошлой неделе! — едва не рычал я. — Только начните заигрывать с Дженной-Джейн Малбридж, и, обещаю, вам придется объяснять на суде, когда именно изменилось ваше профессиональное мнение о Рафаэле Дитко и почему вы не в состоянии признаться в этом его родственникам и друзьям.

Уэбб залился очаровательным кирпично-красным румянцем, великолепно сочетавшимся с бледно-желтой рубашкой.

— Кастор, все это пустые пререкания, а запугивать себя я не позволю! Я должен учитывать интересы всей больницы, и, уверен, мои действия получат соответствующую оценку…

Не желая слушать бешеные вопли Уэбба, я развернулся и зашагал прочь. Скорее, а то двину ему как следует и тем самым преподнесу на блюдечке юридическое и моральное преимущество.

К тому же мне были нужны ответы, и для начала хотелось поскорее определиться с вопросами.

* * *

— Феликс, рад встрече! — воскликнул старший брат Мэтт, когда я скользнул в кабинку и сел напротив него. — Я постоянно за тебя молюсь.

— Вот бы еще узнать, о чем именно ты молишься! — с холодной улыбкой парировал я. Если идти у него на поводу, разговора точно не получится.