Порочный круг

Кэри Майк

— Сделай милость, — равнодушно проговорил я, отвлекшись на телевизор у его правого плеча. На экране мелькали разбитые окна и полицейские в защитной экипировке, плотной шеренгой идущие в наступление.

— Орден Anathemata распустили, — с едва слышным самодовольством ответил Мэтт. — Новый папа засомневался в применимости их методов, распределил рядовых членов по другим группами, дал новые задания, а потом приказал верхушке сложить полномочия. Случилось это совсем недавно, буквально в прошлом году.

— И они послушались? — с нажимом спросил я. — Потому что лежащий

перед тобой предмет относится к еще более недавнему периоду.

В голосе брата снова зазвучала неуверенность.

— У прелатов и Его Святейшества возникли споры… — с явной неохотой начал он. — Они заявили… — Мэтт запнулся и, похоже, не знал, что говорить дальше.

— Они заявили… — подсказал я.

Брат коротко кивнул.

— Пожалуйста, Феликс, не надо на меня давить! Я ведь пытаюсь рассказывать так, чтобы было больше фактов и меньше эмоций. Они заявили: воскрешение мертвых и появление прислужников ада, которые их направляют, свидетельствует о приближении конца света. Они сочли… Очень многие прелаты сочли, что роспуск ордена расчистит дорогу посланцам дьявола, и что принять волю Его Святейшества означает изменить своему духовному долгу и предать высшие ценности.

Все это время брат смотрел на нож, а тут поднял голову и заглянул мне в глаза. Он явно дошел до самого неприятного места, и я невольно восхитился его мужеством и решимостью.

— Они ослушались. Все как один… И были отлучены от церкви.

Я даже присвистнул.

— Да, поступок серьезный!

— Серьезнейший! Отныне их тела и души лону католической церкви не принадлежат, значит, и возможность попасть на небеса исключается.

— Другими словами, терять им больше нечего, — подытожил я.

Брат открыл было рот, чтобы возразить, но я предостерегающе поднял руку.

— Мэтти, ты знаешь, где у этих людей штаб-квартира?

— Нет.

Кратенький односложный ответ, но грехов в нем видимо-невидимо!

— При необходимости ты бы смог их разыскать?

Брат сделал глубокий вдох, а потом очень медленно, через нос выдохнул.

— Орден Anathemata исторически связан с библейским фондом Дугласа Игнатьефф в Вулидже, — проговорил он. — Я сказал «исторически», потому что члены ордена давно не публикуют свои труды и не участвуют в религиозных дебатах. Трудно сказать, сохранилась ли связь…

— Но по крайней мере в том фонде…

Я осекся, потому что усталый мозг наконец обработал предоставленную глазам информацию, и наклонился вправо, чтобы получше рассмотреть находящийся за спиной брата телеэкран. В новостях показывали хаос на ночной городской улице, бегущих людей, желтоватые вспышки далекого пламени, а на переднем плане — угол какого-то здания: одна стена из красного кирпича, другая — стеклянная с огромной брешью посередине, зияющей, как оскаленная зубастая пасть.

Снимали переносной камерой, и освещение оставляло желать лучшего, но здание казалось похожим на офисный центр: невысокое, всего четыре этажа, возвышающихся над торговым кварталом.

— Подождите! — Я вскочил и бросился к телевизору. — Можно сделать погромче? — спросил я у официанта.

Разрешение по-прежнему

было ужасным, не картинка, а зернистая грязь, но титры внизу экрана разобрать удалось: «Осада в Уайт-Сити».

— Мы не повышаем громкость, чтобы не мешать другим посетителям, — возмущенно ответил официант.

— Только на секунду. Мне очень важно.

Официант еще немного поартачился, но я продолжал буравить его неумолимым взглядом, и он сломался: отыскал пульт и направил его на экран. Шепот превратился в чуть слышное бормотание:

«…вынуждены считать погибшими, хотя, естественно, первоочередной задачей является освобождение заложников. Отряды полиции окружили торговый центр „Уайтлиф“, заблокировав Блумфонтейн-роуд с севера и юга. Будут ли выдвинуты какие-то требования, станет ясно в ближайшее время. Пока неизвестно, ни кто захватил торговый центр, ни являются ли преступники террористами. Как следствие, делать какие-то прогнозы относительно возможных…»

До конца я не дослушал, потому как на глаза снова попалось то, что чуть раньше уже привлекло мое внимание. Сквозь брешь в стеклянной стене я увидел знакомое бледное лицо. Она выглядывала из неизвестного освещенного люминесцентными лампами помещения, а за спиной маячили двое мужчин, один из которых держал в руках кухонный нож.

Это же Сьюзен Бук, алтарница церкви святого Михаила! Я повернулся к Мэтти.

— Мне нужна машина. Ты ведь за рулем?

К моему огромному удивлению, брат полез в карман и протянул ключи. Наверное, видел, какими глазами я смотрел на экран, и многое понял.

— Темно-синяя «хонда-цивик», — объявил Мэт. — Стоит на Принс-авеню.

— Спасибо, — коротко кивнул я, благодарный брату за то, что не просит объяснений и не тратит драгоценное время, — спасибо и за информацию, и за машину. Пригнать ее обратно или…

— В Хедли-вуд есть монастырь кармелиток. Можешь оставить ее там, сестры меня знают.

«Как близко они тебя знают?» — хотел пошутить я, но, заглянув в серьезные встревоженные глаза брата, не посмел.

— В крайнем случае оставь, где получится, — добавил он. — Потом объяснишь, в чем дело. Феликс, если на карту поставлено что-то важное, тебе лучше поспешить.

Так я и сделал.

10

Я пронесся по Колни-хетч-лейн так, будто за мной гналось стадо чертей, затем совершил леденящий кровь поворот на Северную кольцевую и ускорился до ста километров в час. Пролетая мимо больницы Стенджера, я вскользь подумал о невероятных изменениях в состоянии Рафи.

Почему они произошли сейчас? Что их спровоцировало? Вдруг невероятные силы, толкающие лондонцев к жестокому безумию, являются второй половиной гигантских качелей, которые вернули Рафи здравомыслие? Вдруг одна из этих половин связана с внезапным интересом, проявленным ко мне орденом Anathemata? Конечно, нас связывает Пис: его ищу и я, и члены ордена. Почему они следят за мной: в надежде выйти на Денниса, или существует другая причина тому, что без их пристального внимания я не могу ступить и шагу?