Порочный круг

Сошкин Дмитрий В.

— Не заводись. Ты же сам думаешь о том же! Разве нас обучали убивать людей? Молчишь...

Он махнул рукой и поспешил дальше в авангард отряда.

Спустя несколько поворотов мы вышли в небольшой зал, поперек которого лежали перевернутые тележки. За ними укрылись пять полицейских. Лица их, когда они увидели нас, невольно осветились улыбками облегчения. Страх перед тем, что осаждаемые пойдут на прорыв, а значит, их жизнь будет в опасности, отступил. Они слишком поспешно оставили свою позицию, желая укрыться в соседнем отсеке. Но мы едва успели поравняться с ними, как вдруг дальняя переборка разлетелась в сильном

взрыве. Нас отбросило назад. Полицейский, который приземлился рядом со мной — бородатый, дородный дядька килограммов под девяносто,— по-детски взвизгнул и выпятив здоровенную задницу, полез под обломок вагонетки. Террористы пошли на прорыв. Оказалось, что у них был кибер, хотя нас уверяли, мол, там только люди. Наши крабы открыли огонь по врагам уже в мгновение взрыва. Не намного отстали от них в реакции штурмовики. Теперь было заметно преимущество их маленьких детских тел. Им достаточно было узенькой ниши, небольшого углубления в палубе, чтобы вжаться, втиснуться туда и вести прицельный огонь. Из всех полицейских только сопровождавший нас офицер вел себя более-менее отважно. Он использовал как прикрытие верхнюю часть тела разорванного при взрыве кибера и выстрелил пару раз по нападавшим.

Люди Осман-хана не ожидали столкнуться с солдатами экспедиционного корпуса, тем более, со специально выдрессированными для коридорных баталий штурмовиками, поэтому были обречены. Схватка длилась минуту, не более. Пусть мы лишились-таки двух крабов (что огорчило меня, ибо новых роботов не достать), но на полу остались лежать двенадцать нападавших. Штурмовики бросились в контратаку, а я, раздосадованный потерей киберов, не успел вовремя приказать остановиться.

— Фобос! — раздался крик Рыси. — Останови пацанов! Нельзя устраивать бойню! Они ведь заведенные и щас усе там разнесут!

Но я уже бежал дальше, перепрыгнув через распростертое тело еще одного террориста. Немного поодаль, у бокового ответвления, на корточках притаился Скорпион. Завидев меня, он махнул рукой, подзывая к себе.

— Один щенок забился в эту дырку. Ума не приложу, как нам вытащить его оттуда в неразобранном виде.

Рысь и я по очереди осторожно выглянули в соседнее помещение. Очевидно, преследуемый спрятался за дальним контейнером. Скорпиона охватил охотничий азарт, он кивнул головой в сторону прохода:

— Ну как, Фобос, может, я попробую? Ну, а если он надумает стрелять — то сам будет виноват...

— Да, так же ты оправдывался и на Альматее...

На лице Скорпиона сменилась гамма эмоций. Выдержав паузу, чтобы дать остыть своему канонерщику, я хотел было успокоить его, но меня некстати перебил Рысь:

— Посмотри на себя! — обратился он к Скорпиону слишком резко. — Ты весь трясешься от предвкушения кровавой расправы!

— Дурак! Они сами хотели того! — выкрикнул Скорпион.— а мне теперь уже плевать на первый параграф!

Первая заповедь нашего устава гласила о невозможности причинить вред людям. Именно так. По идее мы должны дать прикончить себя, но ни в коем случае не оборвать жизнь агрессора, напавшего на нас человека. Ведь нас воскресят, а его нет. Но люди часто поступаются идеалами и сами заставили нас преступить эту заповедь, причем произошло это вроде как само собой, и оправданием служили обычно так называемые "особые ситуации".

Скорпион вдруг резко поднялся и злобно пнул

ногой валявшийся рядом ящик с драже. Разноцветные шарики запрыгали по палубе в разные стороны. Я знал, что это признак крайней досады. Именно таким образом мой канонерщик выражал данное чувство: пинал или ломал первый попавшийся под руку предмет.

— Пошли вы все к едрене матери! Я сяду в своем корыте и больше не желаю участвовать в подобных позорищах!

Когда он исчез из пределов видимости, Рысь настроил динамик на внешний выход и крикнул в проем:

— Выходи без оружия! Гарантируем тебе жизнь! Ответа не последовало. Рысь еще минут десять вел монолог, но потом я прервал его, дескать, посторожим бандита до прихода полицейских — пусть они сами с ним разбираются. Он вроде согласился со мной, как вдруг из помещения послышалось:

— Хорошо, я сдаюсь.

— Брось оружие и выходи!

Через несколько минут из-за контейнера вышел человек, показывая нам пустые ладони. На вид ему было не больше семнадцати.

— Молодец! — приободрил его Рысь. — Теперь иди к нам и не делай резких движений.

Нас отделяло всего-то метров двадцать, но парень прошел всего половину, как вдруг зашатался и рухнул на пол.

— Он ранен! — воскликнул Рысь и ринулся навстречу лежащему телу. Я не последовал за ним, но и не стал останавливать канонерщика. Вялое, непонятно откуда взявшееся оцепенение охватило меня. Будто кто-то не пускал вперед и все. Уши мои казались заткнутыми ватой, поэтому вопль "Во имя аллаха!" и взрыв донеслись до меня приглушенными, и я не сразу сообразил, что произошло.

Парень взорвал себя вместе с Рысью. От террориста вообще мало что осталось, а моего канонерщика буквально растерзали шнуры плазмы и осколки металла. Тут наваждение прошло, и я с досадным криком подбежал к месту взрыва. Рысь еще дышал. С помощью практически не пострадавшего компьютера его скафандра я попытался оценить повреждения. Канонерщику требовалась срочная операция, иначе через пять минут он умрет. Я вызвал Скорпиона:

— Спроси у полиции: есть ли у них тут госпиталь?

— Что случилось? — голос Скорпиона едва не сорвался на крик. — Кого задело?

— Рысь.

— В каком он состоянии?

— При смерти...

— Как глупо!

Скорпион отключился, а я опять повернулся к раненому. Скафандр как мог поддерживал жизнь в теле Рыси, но поражения были слишком серьезны. Брюшная полость и ноги канонерщика были истерзаны так, что не осталось более-менее уцелевших тканей.

— Фобос! — Голос Скорпиона заставил меня вздрогнуть.— Знаешь, что ответили эти мерзавцы? Они сказали, что не имеют права помогать нам! Сволочи! Я разнесу эту кастрюлю на куски!

— Ну не дури... Ничего страшного не произошло.

— Но мы же лишились командира одной канонерки.

— А когда вы ввязывались в эту заварушку, хотя я не просил вас об этом, вы что, не понимали, чем это может обернуться? Потом... Полиция все же права. Рысь воскресят. Так что эта потеря относительна.

Но Скорпион, не дожидаясь конца фразы, ушел из эфира. Я опустился на колени у изголовья раненого. Рысь еще слабенько дышал. Я открыл забрало его шлема. Струя кислорода из мундштука слегка раздвигала его губы. Немного подумав, я прекратил доступ газа, не желая продлевать агонию товарища. Близкая смерть уже заострила черты его лица.