Порох из драконьих костей

Аренев Владимир Константинович

— Чего? — удивился Чистюля. — А, ты про кости! Да нет, это ладно, день-другой подождёт.

— Вот и класс. Ну так а звонишь тогда зачем?

— Насчёт костей.

— Стоп. У кого-то из нас проблемы с памятью. Ты мне сейчас что…

Чистюля шумно вздохнул:

— Дай сказать, а? В общем, так: ты когда в последний раз виделась с Губатым Марком?

— Когда виделась — не помню. Говорила — часа полтора назад. А тебе-то он зачем сдался? Или решил ему сплавить свою долю?

Чистюля засмеялся нервным смехом:

— Да

уж слава богу, что нет. Его взяли.

Марта встала, подошла к двери и прислушалась. В комнате было тихо, голоса — все четыре — долетали из кухни.

— Что значит «взяли», в каком смысле?

— Я пока сам толком не знаю. Выложили ролик, кто-то случайно рядом оказался, когда егеря выводили его из «барсука». Уже с наручниками. В комментах пишут, что обвиняют в незаконной добыче и перепродаже драконьих костей.

— …

— Эй, чего молчишь?

— Я не молчу, — медленно сказала Марта. — Я думаю. Он мне звонил, понимаешь? Вот на этот самый мобильный.

— И не в первый раз?

— Не в первый.

Чистюля присвистнул.

— Соображай тогда, и быстро. На фига ты ему была нужна. Один бы раз — ну, ошибся номером. А так… Может, скажешь, когда будут спрашивать, что клинья к тебе подбивал?

— Иди ты!

— А не зря Стефан-Николай говорит, что у тебя заниженная самооценка. Хотя, конечно, с другой-то стороны…

Марта неожиданно для самой себя засмеялась:

— Ну ты и трепло!

— Трепло там или нет, а насчёт клиньев идея годная. Если надо, мы подтвердим. Думай, в общем. И про наш запас… его бы перепрятать, наверное.

Тут Марта вспомнила про услышанное за столом. Чистюля выслушал её, настороженно сопя в трубку, но перебивать не рискнул.

— Посоветуемся, — сказал. — Раньше воскресенья всё равно ведь никак не выберешься.

Марта прикинула: теперь-то она Губатому завтра вряд ли понадобится. А на то, что у него там наклёвывалось, рассчитывать не приходится.

— Почему же, — возразила. — Очень даже могу. В школе обсудим.

Весь вечер она ждала, что ей позвонят или даже возьмут и явятся за ней в дом. Делала уроки, а вполуха прислушивалась к разговорам в кухне и к тому, что творилось во дворе. Пару раз, когда подъезжали машины, когда хлопали дверцы, — не выдерживала, выглядывала в окно.

Но егеря не ехали, а гости разговаривали с Элизой слишком тихо, словно нарочно. И задачки, что самое гадское, категорически в таких условиях не решались.

В конце концов все разошлись. Дядя с тётей поспешили на электричку, чтобы к ночи быть в Истомле, Гиппель взялся их проводить. Отец помог мачехе убрать со стола и снова лёг в гостиной. Марта слышала, как скрипит под ним диван.

Она тоже легла, но не могла заснуть.

Поэтому слышала, как он встал. Постоял, вздохнул, словно на что-то решаясь.

Скрипнула дверь спальни, аккуратно закрылась.

Марта лежала в темноте, делала вид, что пытается заснуть

и совершенно не вслушивается в тишину. Не различает едва слышные голоса — мужской и женский. Скрип пружин. Удивлённый, сдавленный вскрик.

Утром, когда она шла, полусонная, шаркая тапками, на кухню, отец был всё там же — на диване. Уже не спал, просто лежал, уставясь в потолок. И кажется, улыбался.

Глава четвёртая. Осмотр и выводы

— Про осмотр слышала? — первым делом спросил Стефан-Николай.

Он ждал Марту во дворе: бросил сумку на лавочку и с живым естественнонаучным интересом разглядывал какого-то пёстрого то ли жука, то ли клопа.

— У Губатого дома? — уточнила Марта.

— А? Да нет, в школе. Медицинский, балда ты, осмотр. А что с Губатым?

Марта рассказала.

Стефан-Николай наконец отвлёкся от насекомого.

— Что ж ты ссылку на ролик не прислала? Так, и какой план?

Ответить Марта не успела — со стороны дворов примчался Чистюля: волосы вздыблены, подмышками растекаются тёмные пятна, дыхание как у спаниеля-астматика.

— Губатый раскололся? — предположил Стефан-Николай.

— Типун тебе… на… фу-у-ух… на язык… — Чистюля упёрся ладонями в колени и глотал, глотал воздух, не мог наглотаться. — Марта! Ключ от гаража с собой? Тогда давай… быстро, надо уносить…

— Ноги? — вскинул бровь Стефан-Николай.

— Кости!.. — Чистюля махнул на них, мол, что с вами, дубинами, разговаривать, и двинул обратно, к гаражам.

— Ты отдышись уже и объясни нормально! — догнала его Марта. — Опаздывать к Жабе как-то не хочется, знаешь ли.

Жаба вела у них биологию — и была крайне злопамятной тёткой.

Чистюля фыркнул на это, однако ж перешёл с рыси на бодрый шаг.

— Значит, — сказал, — обстановка такая. Я вчера полночи рубился в «Космоковбоев», мы как раз ломанулись в рейд на один астероидец — и тут бац, наш ванхелсинг заявляет: «Дальше без меня, форс-мажор, сорри. И вам, — говорит, — советую, если у кого-то есть по гаражам на Трёх Царей что-нибудь такое… не очень законное — перепрячьте до обеда».

— В обед, — мрачно сказал Стефан-Николай, — это всё превратится в тыквы, ага.

Чистюля на него даже не взглянул.

— Губатый, думается мне, имён им не назвал, струсил. Он же наверняка завязан на деятелей позубастей. Которые в случае чего где угодно его достанут.

— И что угодно отгрызут.

Марта стукнула Стефана-Николая в бок.

— А гаражи тут при чём?

— А в каком-то из гаражей, именно у нас, на Трёх Царей, этот придурок устроил склад. И егеря подозревают — не в одном. Наш ванхельсинг говорит так: на обыск им ордера никто, конечно, не даст, но ЖЭК выпишет разрешение на проверку, типа, подозрение в нарушении пожарной безопасности. К обеду они вызывают хозяев и начинают проверять.