Порок сердца
Шрифт:
чайника пар.
— Отлично, меня слушают! — обрадовался клоун и опять упал на спину.
— Кто герой — я? — снова пропищал он и, вскочив, ответил: — Ты. Но ты — не Егор
Трушин, а Эгор-Эмобой, слепок чувств и сгусток эмоций Егора, его лучшие воспоминания и тайные
желания, его тень в кривом зеркале подсознания, все, чего он когда-нибудь боялся, или все, о чем
он тайно мечтал. Ну а форма, которую ты принял, это уже — хвала Создателю. Радуйся, что ты не
жаба
Клоун лег:
— И что мне теперь делать, клоун? Клоун встал:
— Спасать мир, чувак. Эмомир — он очень хрупкий, здесь полно беззащитных созданий, и им
необходима твоя помощь. Ты должен защитить их от жутких монстров. А еще тебя ждут подвиги в
реальном мире!
— В реальном мире? Значит, я смогу туда попасть? Или ты издеваешься надо мной? —
подскочил Эгор, как ошпаренный.
— О! Проснулся! — Клоун радостно запрыгал. — А я тут играю сам с собой в Эмобоя.
Кстати, прости, что называл тебя девчонкой, когда ты плакал. Мужчине плакать вовсе не зазорно,
это тендерные ошибки воспитания, замшелые цивилизационные предрассудки. Кто осудит
настоящего мужчину за скупую слезу на могиле друга или родителей? А парню с детства твердят:
«Мальчики не плачут — не будь девчонкой…» И он держит в себе обиды, боль и горе всю жизнь.
Отсюда у мужчин высокая смертность, инфаркты, инсульты, алкоголизм с циррозом печени. А
женщины плачут и дольше живут. Это же половой апартеид, заговор слез! Все против мужиков.
— Да остановись уже, чертов клоун!
— О, очередная партия уродов разбежалась. Эгор, остынь, я понимаю, что плачешь не ты, а
твое новое тело, с чьими слезными железами ты не можешь справиться. Но зачем так злиться, я же
твой друг. Я тот, кому ты всегда сможешь поплакаться в жилет.
Мимо рыжего виска немедленно просвистел кирпич, запущенный Эгором.
— Друг? Я не ослышался, что еще смогу попасть домой?
— Конечно сможешь. Есть много разломов, дыр, лифтов, точек пересечения между мирами. А
также много способов попасть туда и обратно для тебя, о Великий Эмобой, — кривлялся клоун.
— Ну так скажи мне как.
— Всему свое время, чувак. Все впереди.
— Да кто ты такой? Откуда ты все знаешь?
— Я — клоун, рыжий клоун. Твой спутник я и друг. А знаю только то, что дал мне знать
Создатель. Я, так сказать, твой персональный развлекатель!
— И почему я должен тебе верить?
— Потому что ты должен хоть кому-нибудь верить, иначе сойдешь с ума.
— _ Я немедленно хочу обратно в мой родной мир. Если ты мой друг, помоги.
— Этот мир — твой родной, а там ты никому не нужен. Ты не Егор и даже
Эмобой. Ни друзья, ни родители, ни Кити не смогут тебя увидеть. А если и смогут, никогда не
узнают. А только испугаются до смерти. Ты призрак, ты фантом, урод ты — Эмобой. И не нужны
ни ты, ни твоя любовь в реальном мире больше никому.
Эгор схватился за внезапно занывшее сердце, но отдернул руку, вспомнив, что там вместо
пламенного мотора черная дыра. Клоун сказал:
— Вот видишь, сердца нет, а боль есть. Фантомные боли — наша призрачная доля.
— Мы — привидения? Я — призрак? — окончательно запутался уже, впрочем, ничему не
удивлявшийся юноша.
— Почти. Не здесь. В Реале — да. Вы призраки, пришельцы из другого мира. Пугать людей и
страхом их питаться дано не каждому. Ведь надо очень сильным быть, чтоб гнев такой изобразить,
чтоб видимым стать для людей. Не каждый может так злодей. Дается дар такой лишь в наказанье! А
остальные просто бродят средь живых, как тени, и ничего не в силах предпринять!
Эгор, сознание которого переполнилось новой информацией и откровенным бредом клоуна,
тупо глядел на заговорившего стихами рыжего безумца.
— Даже если я призрак, эмо-бой и черт в ступе, я все равно хочу попасть обратно. Там все мои
любимые люди, а я даже не успел с ними попрощаться. Пусть они не смогут меня увидеть и
услышать, мне будет довольно того, что их увижу я.
— Ты эгоист, чувак. Ты все еще успеешь. Есть у тебя теперь в запасе вечность, брат Эгор. Ты
нагуляешься еще в своем любимом грязном мире. Пойми, теперь он для тебя чужой, ты нужен
здесь.
— Ага, кому? Тем тварям, в которых превращаются мои чувства?
Клоун недовольно поправил:
— Материализуются эмоции.
— Ты же говорил, что здесь нет ничего материального, толстый плут!
— Поймал. Но вот в чем парадокс: материального здесь нет, но все состоит из некой материи,
только свойства ее необычны. Она соткана из иллюзий и сомнений, настроений и фантазий, в
общем, очень тонких энергий человеческого мозга.
— Значит, создатель этого мира — человек?
— Этот вопрос не в моей компетенции.
— А почему ты все время жрешь мои эмоции, а я, наоборот, — не голоден.
— Потому что ты совершенен. Ты герой этого мира, посланный сюда Создателем, тебя все
ждут, тебе все верят. И имя твое — Эмобой.
— Круто, только кто меня ждет, здесь же никого нет, кроме нас.
— Ну, да. Просто ты сидишь на задворках эмо-королевства. Сидишь, тупишь и, вместо того