Порок сердца
Шрифт:
Ну, первый альпинист, что ближе к пропасти стоял, разбежался, прыгнул, упал на дно ущелья и
разбился в сопли. А старец посмотрел вниз, покачал седой головой и говорит: «Да, хреновый из
меня кудесник».
— Отвратительный анекдот, — буркнул Эгор.
— Я рад, что тебе понравилось и вообще что мне довелось общаться с таким жизнерадостным
парнем. Мне теперь до самой смерти питаться змеями, грибами да крысами.
— Ты наглый толстый энерговампир! Мало того что ты
деликатесы подавай. — Было бы неплохо. Не отказался бы от крольчатины или дичи какой-то.
— Только и думаешь о своем желудке. Смотри, какой ты толстый! Скоро лопнешь!
— С тобой вряд ли. Если только от смеха. Эх, как я бы навернул сейчас твоей радости или
веселья.
— А чего мне радоваться? Я покойник, в каком-то нелепом теле, шагаю с дурацким клоуном-
эмоедом по скучнейшей улице на свете.
— А вот и врешь! Эта улица вовсе не скучная, просто она пока в тени.
Клоун повернулся к Эгору, чтобы показать ему противный фиолетовый язык. Вдруг он обо
что-то споткнулся и плашмя упал на спину, больно ударившись рыжей головой и жалобно заойкав.
Эгор не смог сдержать торжествующего радостного смеха, который превратился в больших
пушистых розоватых кроликов. Одного из них хитрый клоун тут же изловчился поймать.
— Ага, все получилось! Старый трюк действует безотказно тысячи лет. Стоит кому-то упасть
и удариться, как те, кто это увидел, дружно начинают веселиться.
— И ничего подобного, — обиделся Эгор, — просто ты очень смешно упал, профессионально.
И отпусти зайца, мне его жалко. Неужели ты не наелся?
— Фигушки! Это не заяц, а кролик, и он не настоящий, как и все здесь, зато питательный. Ты
тощий, тебе хватает собственных переживаний, а мне все время нужна подпитка.
Клоун ловко подкинул кролика, широко разинул свою пасть и проглотил его целиком. У
Эгора снова выступили слезы.
— Ну, давай реви, девчонка! Полей местные скудные земли, заодно и засадишь их травой. Ты
ведь когда-то любил засадить? — Толстяк противно засмеялся.
Эгор, не глядя на то, как его слезы прорастают из земли горькой травой, кинулся с кулаками
на своего обидчика. Но клоун увернулся с легкостью молодого тореро. Эгор налетел на стену
унылого дома, но боли не почувствовал. Зато дом от удара сильно тряхнуло, посыпались кирпичи,
которые подняли клубы пыли с грязной земли. Эгор, прислонившись спиной к дому, переждал
падение стройматериалов. К счастью, ни один кирпич не упал на него. «А жаль, — подумал он, —
может быть, тогда этот дурацкий сон закончился бы». Эгор проводил глазом разбегавшихся в
разные стороны розово-черных странных визжащих зверюг
Разглядеть их как следует он не успел, слишком быстро они бежали, к тому же мешала влага,
застилавшая единственный глаз. Клоун, кряхтя, сел в трех шагах от него, нарочито испуганно
посмотрел на Эгора и махнул рукой на убегавших зверюг.
— Да ты крут, чувак. Такой сложный продукт выдал — тут тебе и злоба, и жалость, и
отчаяние в одном флаконе. Осторожней с чувствами, учись контролировать эмоции, иначе, боюсь,
здешним местам грозит перенаселение всякими монстрами. Лучше уж плачь, озеленитель.
Эгор молчал, он уже не плакал, а злобно посверкивал на клоуна покрасневшим глазом. Он
тоже опустился на землю, придвинул руками к подбородку острые колени, обхватил ноги руками,
положил на них голову и закрыл глаз. Длинная черная челка печально свесилась, как подбитое
крыло, и вокруг Эгора заколосилась чудесная изумрудная трава.
— Смотри-ка, зеленая. Всего пару часов здесь, а уже меняешь этот мир. Похоже, Создатель в
тебе не ошибся. Эй, парень, вернись, я с тобой говорю.
Эгор молчал и не шевелился.
— Н-да, придется засчитать тебе попытку убить себя об стену. Слушай, ты, любитель кроля и
кроликов, даже не надейся, что сможешь покончить с собой. Здесь это невозможно. Со мной —
другое дело. Но ты еще слабой против меня. Я хочу тебе кое-что рассказать. Надеюсь, ты все-таки
слышишь меня. Начнем с самого начала. Раз ты не хочешь со мной говорить, я проведу небольшой
ликбез и буду говорить за себя и за тебя.
Клоун откинулся на спину, подняв столб пыли, и смешно заморгал глазами, изображая
очнувшегося Эгора.
— Где я? — пропищал он, вскочив на короткие ножки. И ответил сам себе:
— Ты в дивном, тонком, очень нежном розово-черном мире. В мире, у которого нет четких
границ, который существует внутри и снаружи реального мира с множеством обоюдных дыр,
разломов и прорывов. Это те места, где эмоциональный уровень в Реале зашкаливает. Понятно?
Клоун лег:
— Нет, ни фига не понятно. Клоун вскочил:
— Ну вот и отлично. Продолжим. Здесь нет ничего материального в обычном понимании. Дом
и хозяин дома легко могут поменяться местами, Эмомир несовершенен и незавершен, Создатель
еще поработает над ним, если вспомнит про то, что он есть. Все, что ты здесь увидишь и
услышишь, придется принимать как данность. Например, то, что ты герой, который призван сюда
для спасения мира.
Эгор не шелохнулся, но фыркнул. Это было похоже на звук, какой издает выходящий из