Поросло травой
Шрифт:
– Понятно, - вздохнул Агеев.
– Ну а тряпка? Удалось восстановить изначальные цвета?
– Слишком ты шустрый, товарищ капитан. Пока могу сказать, что это ситец. Не беспокойся, когда получу данные, сразу скину тебе.
– Н-да, не сократим мы список, - удручённо покачал головой капитан, убирая мобильный в карман.
– Можно пойти другим путём, - Христолюбский помахал официантке, чтобы принесла счёт.
***
– Почему вы решили, что убийца Толмачёва должен быть в нашей базе?
–
Ближе к вечеру они вернулись в Окалинку и засели в участке.
– Чему вас сейчас учат?
– насмешливо спросил Христолюбский.
– Давай представим, что ты совершил убийство, и тебе за это ничего не было. Совсем. Что бы делал?
– Затихарился и всю жизнь оглядывался, наверное.
– Ага, в монастырь ушёл. Это первый вариант. Но, как мне подсказывает опыт и практика, если один раз сошло с рук, то появляется уверенность, что и во второй и в третий всё пройдёт так же.
– Хотите сказать, что наш убийца - профессиональный киллер? Да ладно!
– Хорошо, может быть, не киллер. Но статья за ним точно есть.
– Какая статья?
– в окно сунулась голова Кулагина.
– Про кого?
– Тьфу, чёрт! Напугал!
– Иван Павлович замахнулся на незваного гостя.
– Чего тебе?
– Да ничего, просто мимо иду, смотрю, у вас тут свет горит. Подумал, что дело раскрыли. Решил узнать подробности. Я ведь уже и стенгазету начал оформлять. Для музея.
Кулагин перегнулся через подоконник и принялся пролистывать снимки на цифровом фотоаппарате:
– Вот и место, где нашли, и свидетели, и вот вы даже есть тут у меня. Отличная стенгазета выйдет! Как раз к новому учебному году.
– Коль, ты дурак?
– в лоб спросил Иван Павлович.
– Это почему?
– Ну кто детям такое показывать станет?
– Они итак всё знают, - возразил учитель.
– А тут систематизация, причинно-следственные связи, логика. Между прочим, история состоит не только из добрых поступков. Её по-всякому пишут. А кто не знает истории...
– тот обречён на её повторение, - перебил из-за компьютера Агеев.
– Вот!
– Кулагин назидательно поднял указательный палец и чуть было не свалился с подоконника на улицу.
– Ты слушай, Иван Палыч, молодого человека, он кое-что понимает.
– Ого!
– воскликнул Степан.
– Иван Павлович, вы были правы. Есть у нас такой товарищ в базе. Фомин Пётр Аркадьевич, тот самый которого из ВУЗа попёрли.
– И чего он?
– заинтересовался Кулагин, намереваясь попасть в участок через окно.
– Так, Николай, ступай домой уже, - Христолюбский положил историку ладонь на лоб и выдавил того на улицу.
– Иди, иди.
Закрыв окно на щеколду, Иван Павлович повернулся к Агееву, требуя разъяснений.
– Сидел
– Записывай, завтра к нему поедем. А пока давай остальных пробивай.
Фомина Иван Павлович помнил. Красивый был парень, спортсмен-физкультурник. Высокий, метр восемьдесят, широченные плечи. Балагурил всё время, легко сходился с людьми. Девчонки на него заглядывались. Учился неплохо. В общем, вся жизнь впереди. А вышло, что вся жизнь по тюрьмам.
С Толмачёвым у Фомина открытого конфликта, вроде бы, не было. По крайней мере Христолюбскому на память ничего не шло.
***
Пётр Аркадьевич Фомин проживал в родительской квартире, на первом этаже хрущёвки. Судя по цвету, занавески тоже остались от родителей и ни разу после этого не стирались.
– На работу он не вышел, - председатель ТСЖ, вытирал потный лоб.
– Почему сразу не забили тревогу?
– Агеев морщился.
Удача от того, что Фомин жил в райцентре, сменилась наглухо запертой дверью в нужную квартиру. По месту работы дворник Фомин тоже не появился. Не мог же он каким-то сверхъестественным чутьём понять, что полиция придёт именно сегодняшним утром, и отправиться в бега?
– Так он запойный, - оправдывался председатель.
– Может и сейчас у дружков своих. Проспится и явится.
– У него свет горит и телевизор работает.
– Так, наверное, выключить забыл и загулял.
– Короче, - отрезал капитан, - слесарь у вас на месте? Вместе с ним жду вас у квартиры Фомина через пять минут.
Христолюбский остался караулить в подъезде. Ему крайне не нравилась ситуация. Да и сердце что-то с самого утра ныло. То ли сказывалась установившаяся жара, то ли волнение.
Через полчаса они входили во вскрытую квартиру. В нос ударил запах пота, сигаретных окурков, протухшей еды и чего-то вообще неопределимого. Понятые и слесарь топтались на пороге.
– Он здесь, - позвал Иван Павлович.
– Стёпа, звони своим, пусть шлют бригаду.
Пётр Аркадьевич Фомин нашёлся за кухонным столом. Мужчина полулежал на столе, посреди расстеленной газеты, где красовались вскрытые "бычки в томате", гранённый стакан и початая бутылка водки. На полу рассыпались окурки, тяжёлая советская пепельница треснула пополам и лежала посреди немытого кухонного пола.
Хозяин смотрел на гостей мутным мёртвым взглядом.
– Иван Палыч, смотрите, что нашёл, - позвал из комнаты Агеев.