Порождение двух миров
Шрифт:
Юноша вздрогнул.
– Я живу в городе. А летуны не нападают на города. Они жгут деревни, поселки.
– Ты помогаешь Эймвиру? Хочешь научиться защищать своих друзей?
Он посмотрел ей в глаза и медленно кивнул. Пусть Мирель и не была человеком, что-то в её взгляде словно намекало на дружелюбие, или даже на женственность. Это что-то добавило парню смелости. Он хотел подружиться с ней еще с тех пор, как участвовал в игре снежками, и теперь, наконец, появился подходящий момент.
Молдер зарядил путовалку.
–
Мирель опустила голову.
– Между моими собратьями и нами очень много диких летунов. Это очень опасно. Ты можешь погибнуть, помогая мне.
Молдер небрежно вытер нос рукавом.
– Я мужчина, а мужчина не должен бояться опасности. Если мы сможем подружиться с твоими собратьями - эта опасность того стоит.
Мирель вновь посмотрела ему в глаза. На этот раз ему мерещилось удивление и признательность. Хотя, скорее всего он просто хотел видеть эти чувства.
– Спасибо тебе, мужчина Молдер.
Не выдержав, Эан захохотал. Принцесса сделала вид, что ей всё равно, и просто пошла на место мишени, но в последний момент резко махнула хвостом, воспользовавшись им, как хлыстом. Эльф был сбит с ног. Молдер поспешил помочь ему.
– Вы еще поцелуйтесь, - с отвращением сказал эльф и ловко поднялся, отстранившись от юноши, - Мы на тренировке, или нет?
Вместо того, чтобы отвлечь человека и летуна от разговоров, он лишь дал новый повод говорить...
– Поце…луй-тесь?
– повторила Мирель, - Это означает что-то хорошее?
– Становись туда, - раздраженно скомандовал эльф и указал на заснеженную поляну, по которой она только что бегала, - Пусть попадет по тебе в воздухе.
– Сначала объясни.
Теперь рассмеялся Молдер. Если бы здесь была Мальвен, или Эймвир - им бы наверняка уже досталось.
– Мужчина и женщина целуются, если они друг другу нравятся, - постарался объяснить юноша, - Мать или отец целует своего ребенка. Это, можно сказать, такой жест сильного теплого чувства… привязанности у людей.
– Если ты мужчина, и нравишься мне, то я могу поцеловать тебя?
– Мирель подошла к Молдеру, - И как это делается?
– Мирель! Ты не человек, чтобы целовать Молдера, ясно? Бегом в поле!
– Он покажет, и мы продолжим. Мне очень хочется узнать о людях что-то новое.
Эльф собрался свистнуть, но в последний момент почему-то передумал. Юноша видел эту быструю перемену в Эане и удивился.
Правда, затем удивление уступило место притупленному, но оттого не менее пронизывающему страху. Пусть Молдеру рассказали не все обстоятельства произошедшего в Арбиен, он догадывался, что чернокрылая тварь прибыла сюда не просто так. До того момента Мирель была привязана к Гонраку, и он… был зверски убит.
Сейчас Эан пренебрег своими обязанностями. Он должен не только тренировать юношу, но и следить,
– Ты чего, Молдер?
– принцесса прищурилась, словно пыталась понять, о чем он думает.
Он кашлянул в кулак и нелепо вытянул губы.
– Один человек прикасается губами ко лбу, или щекам другого. Это и есть поцелуй.
Мирель несколько раз пыталась повторить за юношей, но подвижности губ ей не хватало. Разозлившись на свою неуклюжесть, она мотнула головой и ткнулась своим носом в нос Молдеру.
Эан скорчил рожу, снял перчатки и зааплодировал.
– Так подойдет?
– уточнила Мирель и попятилась к позиции мишени.
– Ну… это не совсем поцелуй, но пусть будет так.
– Только не пытайся целовать Эймвира или Буригерта. Им это вряд ли понравится. Ясно?
– добавил эльф.
– Это почему же?
– принцесса остановилась.
На мгновение задумавшись, Эан дал достаточно серьёзный ответ.
– Они лишились своих женщин. Своим "жестом" привязанности ты оскорбишь их.
Она с виноватым видом кивнула и прошла на позицию.
После разговора Мирель исполняла роль мишени с гораздо большим энтузиазмом. По всей видимости её растрогала речь юноши о самопожертвовании, и она решила помочь ему с тренировкой, насколько могла.
Молдер приноровился и начал неплохо попадать даже по надвигающемуся по воздуху летуну.
Натягивать подмерзшие плечи было тяжело, скоро они взяли передышку.
Прозвучала колокольная трель.
Эймвир оставил Буригерта в камере и отправился советоваться к Кнааркше и Гойнеру. Они собрались в кабинете чешуйчатого.
– Литун и мы… ниже чуствуим боль.
– У них выше болевой порог, - объяснил аббат, - Это значит, что ты сможешь прощупать его суставы, и при этом он не станет возражать, или сопротивляться.
Эймвир с глупым видом уставился на свои руки.
– Я примерно понимаю, что такое суставы, но…
– Ты же договорился с ним. Еще не начал, а уже сдаешься? Мы будем рядом и подскажем.
– Если… - Кнааркша согнул пальцы и показал на сустав, - целый, твоя задача легко.
– Сколько он сломал?
– Два. Кажется, первая фаланга от кисти и там и там.
– Проверишь суставы, прислонишь вот такие, - Гойнер дал вояке несколько аккуратно выточенных, ровных палочек, - приспособления, выровняешь по ним сломанную фалангу, хорошо обмотаешь и готово.
– Рана. Ище пусть смотрит.
– Ах да, - аббат с задумчивым видом уставился на алхимические приборы чешуйчатого, - Ты же говорил, что у Бури есть кровоточащие раны. Нужно убедиться, что кости остались на своих местах… - он повернулся к Эймвиру. Вояке этот взгляд совсем не понравился, - Если кость раздробилась, нужно вытащить осколки. Иначе всё будет совсем плохо.