Порождение двух миров
Шрифт:
– Вытащить… прямо из пальца? Прямо из того кровавого месива?
– Эмвир нервно потрепал свою бороду.
Аббат махнул рукой и улыбнулся.
– Забудь. Мы не в столичном монастыре, чтобы таким заниматься. Тревожить рану - плохая затея. Осмотри, промой рану, выровняй и закрепи.
Эймвир облегченно вздохнул.
Кнааркша приготовил свежий отвар для раны, и они отправились в подземелье. Эймвир волновался всё больше. Подойдя к камере Буригерта, он попросил принести ещё три факела. Четвертый факел взял Гойнер,
Кнааркша остался в коридоре и стал так, чтобы летун не видел его.
Буригерт сел и положил травмированную лапу на стол.
– Будет больно?
– почти шепотом спросил он.
– Готовься к боли, - аббат медленно повернул кисть летуна, чтобы рассмотреть раны. Кое-что сразу привлекло его внимание, - Видишь, Эймвир?
Глядя на заострённый край торчащей кости, Эймвир грустно вздохнул.
– Её нужно будет вернуть?
– Обязательно.
Следуя инструкциям чешуйчатого и аббата, Эймвир осторожно промыл рану. Благо, шкура была пробита только на среднем пальце. Буригерт просто молчаливо наблюдал до тех пор, пока аббат не взял деревянную шину.
– Что вы собираетесь делать?
– Мы выровняем кости и сделаем так, чтобы они не шевелились. Всё зарастет быстро и красиво.
– Готовься, - сказал вояка и начал прощупывать пальцы.
Эрт вздрогнул и зашипел.
– Говори, когда боль будет очень острой, - подсказал аббат.
Судя по реакции Буригерта, суставы, если и были повреждены, то не сильно. Кости разошлись не так далеко.
– Повезло. Теперь быстро ровняй и замотаем.
Парой движений Эймвир сумел вернуть торчавшую кость на место. Буригерт шумно дышал ему в ухо, сдерживая свои инстинктивные порывы отстраниться от боли.
Шина, повязка. Следующий палец. Эймвир осторожно, но уверенно сопоставил кости. Вторая шина и повязка.
Буригерт стерпел всё.
– Молодец. Похвальная работа, - торжественно произнес Гойнер.
– Я точно сделал всё правильно?
– Насколько мог. Не переживай. Летуны - активные хищники, да еще и летающие, они хорошо выздоравливают после подобных травм.
Эймвир потянулся и размял свою давно травмированную ногу, которая за время операции начала его беспокоить. Собственная боль помогла ему удерживать сосредоточенность так долго.
Буригерт с интересом осмотрел шину и повернулся к людям.
– Старайся не шевелить сломанными пальцами, - наставил его аббат, - и не тревожь их. Не засоряй повязку снегом. Мы будем время от времени смотреть на пальцы. Если почувствуешь что-нибудь странное - обязательно говори.
– Хорошо… - его голос изменился с выцветшего, осипшего на полноценный басистый, похожий на голос Мирель, - Спасибо.
Аббат и вояка, словно сговорившись, одновременно отвесили летуну поклон. Он ответил им.
– Ужин!
– крикнул один из эльфов, охранявших подземелье.
Ночь.
Эймвир
– Что-то ты очень крепко задумался, - тихо произнёс аббат, - Из-за Бури?
– Не только из-за него, - вояка с печальным видом опустил взгляд себе под ноги, - Я не хочу думать о том, для чего нас тут всех собрали, но не думать не получается, - он повернулся к Гойнеру, - Мне жаль их.
– Уже успел привязаться?
– Гойнер сделал несколько глотков и покачал головой.
– Да. Так быстро, просто бред какой-то.
– От них не ожидаешь подлости. Даже от Бури. Он не умеет врать по-настоящему. Поэтому с ними чувствуешь себя… Как бы это сказать…
– Как в сказке.
Аббат кивнул.
– Думаешь, император в конце концов приговорит их всех? Вообще всех.
– Он не даст летунам спокойно жить, потому что сам не спокоен, пока они живы, пока они что-то из себя представляют. Вот, что я думаю. Если план будет выполнен… - Эймвир сдержанно стукнул кулаком по ступени, - Мирель, Буригерт, Кейнерт - умрут.
– Уничтожить самых сильных и умных - мудрое решение.
– Для чего? Наша жизнь от этого толком не изменится.
– Твоя изменится в лучшую сторону, как и всех, кто участвует в этой затее. Стоит думать об этом, а не о каких-то там летунах. Мы и наши дети строим будущее. Своё будущее.
Вместо ответа Эймвир выпил половину бокала и надрывисто вздохнул.
– Тебе тяжело. Ты боец, а не обманщик. И дружить с ними ты должен так, чтобы они верили… Я не осуждаю твою привязанность.
– Довольно. Лучше расскажи, почему ты сомневался в вине чешуйчатого. Мне показалось, что ты с ним тоже… «подружился».
– Он один из Сторонников мира. Кнааркше доверяет даже сам император. А что на счет меня: я помогал ему с освоением общего языка и узнал многое о чешуйчатых.
– Что еще за «Сторонники мира»? У них там что, опять войну готовят?
– Пока неясно. Но что известно, так это то, что у чешуйчатых проблемы.
– Слишком расплодились?
– Их самки несут по три-четыре яйца два раза в год. Города растут очень быстро.
– Так было и до предпоследней великой войны.
Гойнер кивнул.
– Вот именно. Ничего не изменилось. Города растут. Ишь-Калар, которая в древние времена появлялась в их поселках лишь иногда, теперь гробит тысячи ящеров. Предыдущий их правитель издох от этой болезни.
Эймвир нахмурился, догадываясь, к чему ведёт аббат, и причем здесь «сторонники мира».
– Чешуйчатые не отличаются воинственностью, но обстановка в их империи накаляется. Болезнь, неурожай… Ходят слухи, что они готовятся к новой войне. За плодородные земли. За земли, где можно будет рассредоточить своё растущее население и, тем самым прекратить буйство Ишь-Калар.