Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Блохина немедленно связать и посадить под арест.
– Скрутили уж. Здоровый он, впятером едва осилили. Пришлось даже малость прикладом стукнуть.
В крайнем блиндаже на нарах лежал с окровавленной повязкой на голове Ярцев. Около него плакала, утирая слезы концами головного платка, Харитина.
– Егорушка, соколик ты мой ненаглядный! За что тебя злодей убил-покалечил, - причитала она.
Варя вместе с Мельниковым начала перебинтовывать раненого. Слева над ухом зияла большая резаная рана.
– Черепные кости целы. Рана неопасная,
– Его надо сейчас же на подводе отправить в госпиталь с моей запиской. Пусть положат в мою палату на полу. Завтра я его устрою как следует.
Пришедшему Борейко Звонарев и Родионов подробно доложили о случившемся.
– Придется Харитину с батареи убрать. Пока она никому предпочтения не давала - все шло хорошо, а как предпочла сказочника-все остальные просто с ума посходили. Крики, брань, драки... Возьмите ее к себе в госпиталь, обернулся он к Варе.
– Не знаю, захочет ли она, - неуверенно заметила Варя.
– Здесь я ее держать больше не стану. Готов командовать тысячей мужчин, но ни одной бабой командовать не хочу.
– Бабой! Грубиян вы этакий, - возмутилась Варя.
Вскоре раненого отправили в госпиталь с Харитиной, Лелей и Васей. Борейко приказал держать Блохина связанным до утра.
Варя и Звонарев отправились в штаб Кондратенко. Было уже совсем темно. По чуть заметной во тьме дороге, все время спотыкаясь и поддерживая на ходу друг друга, они добрались до места.
– Мы пришли спросить, нужно ли Сергею Владимировичу отправляться завтра на форт номер три, - обратилась Варя к встретившему их Науменко.
– Приказ касается прапорщика Звонарева и совсем не обязателен для вас, мадемуазель, - шутливо ответил ей подполковник. Затем он в двух словах объяснил Звонареву задание.
– Я тоже буду проситься на форт номер три, на перевязочный пункт к доктору Авророву, - проговорила Варя.
– Заранее предупреждаю, что вам в этом будет отказано.
Прапорщик пошел проводить Варю в госпиталь - Как здоровье Сахарова? спросил Звонарев, когда они проходили мимо больницы Красного Креста Представьте, выскочил. Тиф принял лизисную форму, температура спадала постепенно, и он на пути к полному выздоровлению. Давайте зайдем к нему.
– Не поздно сейчас?
– Со мной пропустят в любое время.
Сахарова они застали в одиночной палате дремлющим. Он сильно осунулся.
Варя осторожно потрогала его руку. Она была влажная и холодная. Не желая его беспокоить, они тотчас вышли. В коридоре они неожиданно встретились с Гантимуровым. Князь любезно раскланялся и сообщил, что он принес Сахарову лимоны.
– Он опит, его нельзя будить, - предупредила девушка.
– Я на одну секунду, только положу их к нему на стол.
– И Гантимуров вошел в палату.
Он тихонько подошел к больному и окликнул его. Капитан не ответил.
Поручик оглянулся. Взгляд его упал на плохо закрытую форточку. Гантимуров подошел к окну, широко распахнул ее. Струя сырого, холодного воздуха сразу ударила в больного.
– Как ни верти, Блохин, выходишь ты сволочью, - сурово говорил Борейко, сердито глядя на стоявшего перед ним солдата.
– Посмотри на свою рожу - черт на ней в свайку играл! Голос у тебя грубый - лаешь, а не говоришь. Двух слов без площадной брани не выговоришь. Куда тебе до сказочника! Тот и лицом чист, и голосом тих, и речь у него ласковая. Конечно, он, а не ты пришелся Харитине по нраву.
Блохин глубоко вздохнул. При этом его изувеченное в драке лицо страшно перекосилось.
– Я, вашбродие, у ней попрошу прощенья, что Ярцева попортил.
– Чтобы она тебя огрела по башке поленом? Дело не в том. Как мог ты кинуться с оружием на своего же брата солдата? И из-за чего? Бабу не поделили?
Борейко говорил необычно для него спокойно, с грустью глядя на Блохина.
– Сегодня из-за бабы сказочника порезал, завтра еще кого-нибудь пристукнешь. Нам на батарее таких солдат не надо. Откомандирую я тебя на минные работы на форт номер два. Баб там и близко нет, - авось башка твоя проветрится. Я спрашивал солдат, что с тобой делать. Они так и просят пусть уходит, может, одумается. Такой разбойник, что своих калечит, нам не нужен.
Блохин побагровел и прерывающимся от волнения голосом спросил:
– Неужто насовсем от себя гоните, вашбродь?
– Сейчас - да, а там видно будет, как дело пойдет.
– Вашбродь, что я за проклятущий такой, что со мной никто и знаться не хочет? Разрешите хоть с прапорщиком быть...
– Спроси об этом у него. Возьмет - будешь, не возьмет - значит, и ему поперек горла стал. Так-то, брат Филя. Проштрафился - иди замаливай грехи.
По закону я должен был отдать тебя под суд.
– Так, может, потом и обратно возьмете?
– с надеждой в голосе спросил солдат.
– Хорошего человека отчего не взять, а дряни нам не надо.
– И поручик отошел.
Через пять минут Блохин с узелком под мышкой уходил с батареи. Солдаты, сумрачные, молчаливые, старались на него не глядеть, даже когда он заговаривал с кем-нибудь.
– Прощайте, братцы, да не поминайте лихом, коль смерть приму на форту...
Никто ему не ответил.
– А жаль Блоху. Парень он не плохой, - неожиданно обернулся Борейко к Родионову.
– Проучить его, Борис Дмитрич, надо, чтобы на всю жизнь запомнил, ответил фейерверкер.
Глава 3
Через несколько дней Звонарев получил приказ отправиться на форт номер три.
Около штаба Восточного фронта он застал роту "баянцев", пришедшую в резерв. Моряки в черных бушлатах, высоких сапогах, с винтовками и подсумками своим видом напоминали больше морскую пехоту, чем матросов. Командовал ими Павлик Сойманов. Поздоровавшись с ним, прапорщик справился, зачем здесь моряки.