Порт-Артур (Том 2)

Степанов Александр Николаевич

Все направились к выходу из капонира, сталкиваясь в полутемных узких переходах. Едва успели они выйти на дворик, как раздалось хорошо знакомое шипенье одиннадцатидюймовых бомб.

– Наша!
– крикнул Булганов и, схватив за руки Звонарева и Сойманова, бросился обратно в потерну.

Едва они скрылись в ней, как на дворе взвились два огромных столба дыма, сопровождаемые страшным грохотом. Тысячи осколков и камней с визгом разлетелись во все стороны. Сойманов упал на землю, а капитан налетел на пулемет и сильно расшиб колено.

Матросы и артиллеристы, не успевшие еще выбраться из потерны, побежали назад в капонир. Когда наконец офицеры пришли в себя и вновь выглянули наружу, они увидели, что левый боковой бруствер снесен почти наполовину, а сложенные из мешков траверсы разметаны по всему внутреннему дворику форта.

Свист новых снарядов заставил всех вернуться в потерну и переждать здесь обстрел. Снаряды с ревом взрывались, уничтожая все вокруг и до основания сотрясая весь форт.

– Пронеси, господи, и помилуй, - набожно крестились солдаты при каждом новом взрыве.

– Это, пожалуй, будет почище морского боя. Там дистанция до цели все время меняется, и поэтому попасть гораздо труднее, а тут и батарея и цель неподвижны, - можно все снаряды класть чуть ли не в одну точку, - заметил Сойманов.

– По-видимому, к третьему форту пристрелялись сразу несколько батарей и теперь решили его смести с лица земли, - проговорил Звонарев.

Он с опаской поглядывал вверх на свод потерны, откуда сыпалась бетонная пыль.

– Ты боишься, что потерна завалится?
– спросил его Сойманов.
– Я думаю, она рассчитана с большим запасом прочности.

– На обстрел шестидюймовыми снарядами, а не одиннадцатидюймовыми, пояснил прапорщик.
– Эти могут свободно пронизать любое перекрытие на форту.

– Я этого и не подозревал. Значит, мы фактически совершенно беззащитны! испуганно вскочил Булганов.
– О чем же вы, инженеры, думали, когда строили форты? За это всех вас надо отправить в Сибирь на каторгу или просто расстрелять!

– От этого форты прочнее не станут, - философски заметил Сойманов.

– Надо немедленно же принять меры к усилению бетонных перекрытий!..

Яркий сноп огня у входа в потерну заставил всех броситься на землю.

Раздался страшный грохот, посыпались целые глыбы бетона. Булганов пронзительно вскрикнул и сразу умолк. Несколько небольших бетонных осколков ударили Звонарева по голове, но папаха предохранила его от ранения. Рядом с ним Сойманов отряхивался, вставая на ноги. В группе матросов и солдат кто-то громко стонал.

– Капитан-то наш убит или только обмер от страха?
– чуть иронически справился лейтенант, наклоняясь к Булганову.
– Кажись, жив, только малость животом приболел, - потянул он воздух носом.

– У меня началась тифозная дизентерия, - охая, поднимался комендант форта.

Звонарев обернулся к солдатам. В темноте можно было разобрать лежавшую на земле фигуру. Чиркнув спичкой, прапорщик нагнулся к раненому и в ужасе

отпрянул. Большой осколок снаряда врезался в лицо матросу, превратив его в кашу.

– Аминь!
– сказал Сойманов, снимая фуражку.

– Аминь!
– как эхо отозвались солдаты и матросы.

Капитан приказал послать за носилками, и тут только все увидели, что вход в потерну был завален обломками бетона с землей.

– Попали в ловушку, черт возьми!
– проговорил Сойманов.

Звонарев подошел к засыпанному месту. Проход был завален до самого верха.

Ни лопат, ни кирок под руками не оказалось. Надо было вручную разгребать землю и разбирать камни.

– Аида, ребята, разбирать завал, - обернулся Звонарев к солдатам и, показывая пример, начал вытаскивать камни.

С десяток рук сразу же потянулось за ним. Работа двигалась медленно.

Несколько новых взрывов поблизости увеличили обрушение свода. Прошло добрых полтора часа, пока наконец показался дневной свет. Капитан успел вылезти наружу, когда со стороны тыловой казармы показался десяток-другой стрелков с кирками и лопатами, предводительствуемых доктором Авроровым.

– Где же офицеры? Почему они не сразу пришли к нам на помощь?
– накинулся на врача Булганов.

– В горжу тоже были попадания снарядов. Ранены подпоручики Жилин и Турсхий. Убито десять солдат, а ранено свыше тридцати. Я едва успел перевязать, - сообщал Авроров.

– Это возмутительное безобразие! Вы начали оказывать помощь солдатам и забыли о коменданте! Что делал артиллерийский поручик Соломонов?

– Пьян, пришлось ему дать нашатырного спирта, чтобы он хоть немного пришел в себя.

– Под суд! Расстреляю!
– бешено орал капитан, наседая на врача.

– Наша!
– вдруг крикнул Сойманов и кинулся бежать к казарме.

Забыв обо всем, капитан бросился за ним. Звонарев прислушался, но знакомого свиста снаряда не было слышно, и он не торопясь пошел по дворику.

– Лейтенанту с перепугу все время мерещатся выстрелы из мортир, усмехнулся один из артиллеристов.

– И выходит, что ты совсем дурак, - вступился за своего офицера матрос с "Баяна".
– Лейтенант нарочно крикнули, чтобы капитан поскорее убрался отсюда.

Веселое и хитрое выражение лица Сойманова, поджидавшего Звонарева у казармы, подтвердило правоту этих слов.

– Здорово я разыграл этого капитаншу! Мигом смылся и прямо в уборную! хохотал Сойманов.

– Вы, что ли, господин доктор, будете руководить работами по восстановлению потерны?
– спросил у Авророва прапорщик.

– Стрелки и без меня это сделают. Я иду к раненым. Среди них есть тяжелые. Трудно одному здесь работать, так как никто не решается поселиться вместе со мной. Уйти же зазорно, - сам сюда напросился.

– Хотите, пришлю к вам сестрицу?
– неожиданно для самого себя предложил Звонарев, вспомнив о Варе.