Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Блохин замысловато выругался и вопросительно посмотрел на Звонарева.
– Я сейчас схожу сам и выясню этот вопрос. В крайнем случае вернемся на Залитерную. Там нас, наверно, накормят.
Рязанов удивленно уставился на Звонарева, когда тот обратился с просьбой накормить солдат.
– Вы еще здесь? Советую вам возможно скорее исчезнуть с форта. У меня лежит рапорт поручика Дебогория-Мокриевича, в котором он обвиняет вас в открытом неповиновении и грубом нарушении воинской дисциплины. Я должен вас немедленно арестовать и направить в штаб района.
–
– Ваших разбойников я немедленно же прикажу выгнать в три шеи. Они вносят дезорганизацию в среду стрелков и саперов!
Неизвестно, чем бы кончился этот разговор, не появись в каземате Рашевский.
– Рад вас видеть в добром здравии, Сергей Владимирович, - крепко пожал он руку прапорщику.
– Расскажите подробно, что с вами произошло. Признаюсь, не ждал видеть вас живым, когда мне в штабе показали донесение капитана Рязанова и присланные им ваши вещи. Письмо ваше мадемуазель Белой отправлено.
"Бедная Варя только зря будет беспокоиться!
– подумал прапорщик, совсем забывший о ночном послании.
Он подробно рассказал Рашевскому все перипетии минувшего дня, вплоть до своего изгнания с форта. Подполковник слушал молча, теребя свою бородку и делая заметки в полевой книжке.
– Сколько у вас было денег, Сергей Владимирович?
– внезапно спросил он.
– Сто двадцать четыре рубля с копейками.
– В штаб доставлено всего двадцать четыре рубля.
– Украли по дороге, мерзавцы!
– покраснев, воскликнул Рязанов.
– Советую вам, капитан, эти деньги поискать, - обернулся к нему Рашевский.
Затем он прочел рапорт Мокриевича и спокойно проговорил:
– Все это, конечно, сплошная чепуха. Поручика я переведу на форт номер три, куда он сейчас и отправится. Все работы здесь я поручаю прапорщику Звонареву. Артиллеристов надо немедленно накормить, капитан. Пойдемте в капонир.
– И Рашевский поднялся со стула.
– Скажите откровенно ваше мнение о порядках на этом форту, - спросил он по дороге Звонарева.
– Да тут никакого порядка нет! Офицеры сидят в своем блиндаже, а солдаты обороняют форт по своему разумению. Вернее всего, главным командиром и покровителем форта состоит исконный заступник земли русской Николай-угодник, улыбнулся прапорщик.
– Придется сменить командира. Рязанова отправим в другое место, Карамышеву поручим произвести вылазку и определить направление японских галерей.
– Лучше уж я возьму это на себя. Он едва ли сумеет, или, вернее, едва ли захочет выполнить как следует.
– Заставим. Не доставит нужных сведений - пошлем в разведку еще раз, пока не добудет того, что нам нужно.
Осмотрев работы на месте, Рашевский одобрил все мероприятия прапорщика и поблагодарил за службу артиллеристов.
– Здорово ж тебе физиономию помяло при обвале, - заметил подполковник, взглянув на Блохина.
– Эти его изукрасил Мокриевич, - ответил Звонарев.
– И тебя тоже?
– спросил у Лебедкина Рашевский.
–
– Тяжел на руку поручик. Очевидно, еще не очень изголодался, - заметил подполковник.
– И об этом я доложу Кондратенко. Он органически не переваривает "дантистов". Не дать ли вам и вашим солдатам день-другой передышки, а то вы здесь уже чуть ли не неделю без отдыха?
– Не откажемся.
– Тогда я завтра вам пришлю на смену саперов, но эту ночь вам придется еще провести здесь.
Звонарев поблагодарил за внимание.
На обратном пути из капонира в плохо освещенной потерне они неожиданно встретились с Варей.
– Да не бегите сломя голову, вам же говорят, что он жив и здоров, слышался из темноты голос Борейко, едва поспевавшего за девушкой.
Но Варя, рискуя разбить лоб, стремительно неслась вперед, пока не налетела на офицеров. Не разобрав в темноте, кто перед ней, она схватила за руку Рашевского и дрожащим от слез и волнения голосом воскликнула:
– Вы живы, целы, Сереженька?.. Если бы вы знали, что я пережила сегодня!
Как только получила ваше письмо, бросилась в штаб, попросилась на фронт не пускают, пошла на Залитерную к Медведю. Тут и он зашевелился и приволок меня прямо сюда!
– быстро говорила девушка, вглядываясь в лицо Рашевского.
– Хоть я и Сереженька, но не тот, какой вам нужен, - тихонько освободил свою руку подполковник.
– Ах, извините, я совсем голову потеряла от волнения! Я думала, считала... не увижу.
– И Варя неожиданно громко всхлипнула, уцепившись на сей раз уже за Звонарева.
– Успокойтесь, милая Варя, ведь все обошлось благополучно, - тихонько гладил припавшую к его груди девушку прапорщик.
Рашевский и Борейко из деликатности пошли вперед.
– Вы должны немедленно, сегодня же, сейчас же уйти с этого проклятого форта, иначе я совсем рехнусь! Слышите, Сергей Владимирович?
– Мне разрешают завтра отлучиться отсюда на один день.
– Нет, вы не должны, не смеете возвращаться сюда, я этого не хочу, вы должны пожалеть меня. Я пойду к Кондратенко и попрошу за вас, откажет брошусь перед ним на колени и не встану, пока он вас не отпустит отсюда, быстро бормотала Варя.
– Лучше вам не вмешиваться в это дело. Как только минная галерея будет окончена, меня отпустят на Залитерную.
– И опять пошлют в какое-нибудь пекло...
– Весь Артур сейчас в таком же положении. Побольше спокойствия, Варюша.
Завтра я буду на Залитерной, приходите и вы туда. Поговорим обо всем, уговаривал Звонарев девушку.
– Ну, будьте молодцом. Нас, верно, уже ждут.
Миновав казармы, они прошли в офицерский каземат. Тут они застали Борейко, Рашевского и Рязанова. Последний был смущен и взволнован - Прапорщик меня неверно понял, тут явное недоразумение, смею вас в этом уверить, - бормотал он.
– Вот и ваши сто рублей нашлись, они случайно завалились в ящике стола, проговорил Рязанов, протягивая деньги.
– Теперь, кажется, все на месте?