Порт-Артур. Том 1

Степанов Александр Николаевич

– Предлагаю в недельный, самое большое в десятидневный срок разработать план совместных действий, – предложил Стессель.

– Согласен. Я поручаю заняться этим вопросом полковнику Агапееву. Он договорится со штабом вашего превосходительства о времени и порядке проведения этой работы. Теперь же разрешите нам откланяться, – поднялся адмирал.

Но появившаяся в это время Вера Алексеевна налетела на Макарова.

– Я вас, Степан Осипович, ни за что не отпущу без чашки чаю.

Адмирал отступил перед столь энергичным натиском и, отцепив палаш, двинулся за хозяйкой. Прочие последовали за ними. Последними из кабинета вышли Стессель, Никитин и Фок.

– Здорово

ты разделал нового самотопа, Анатолии Михайлович! – одобрил Никитин. – Не будет теперь особенно нос задирать: «Мы, флот, – все, а вы, крепость, – ничего».

В столовой Вера Алексеевна посадила рядом с собой Макарова и Моласа, дальше моряки сели вперемежку с сухопутными. Когда все заняли места, Стессель поднялся с бокалом в руке.

– Впервые в истории русского Артура мы видим столь тесное единение нашей армии и флота. Достойная всякого сожаления обособленность флота до последнего времени мешала тесной дружбе между нами. Надеюсь, что приезд Степана Осиповича ознаменует собой новую эру в наших взаимоотношениях и при дружной совмести ной работе флот наконец признает, что в России армия всегда была, есть и будет главным оплотом могущества родины, а он призван лишь помогать армии в ее боевой деятельности. За здоровье наших дорогих гостей моряков поднимаю свой бокал. Ура! – Все встали и чокнулись друг с другом.

С ответным тостом поднялся Макаров.

– Мой первый тост за нашу милую хозяйку, Веру Алексеевну, столь радушно встретившую меня в Артуре. Дай ей бог всего доброго. – И адмирал приложился к ручке генеральши. – Затем я пью за русскую армию, стоящую на страже интересов нашей великой родины на здешнем, далеком рубеже. Флот всегда был и останется для армии любящим братом, готовым в любую минуту прийти к ней на помощь. За ваше здоровье, господа!

Разговор стал общим, вскоре им овладел Агапеев, оказавшийся живым и остроумным собеседником.

– Меня поражает безграничная тупость японского командования. Напав на нас без объявления войны, они не сумели воспользоваться выгодами внезапного нападения. Высади они свой десант не в Чемульпо, а где-нибудь на Квантуне или на Ляодуне, они давно бы перерезали железную дорогу на Мукден и голыми руками могли бы захватить Артур. Теперь же им придется поломать зубы об него.

– Короче говоря, они повторили наши ошибки под Плевной [91] , когда мы сразу же не пошли на штурм и дали время Осман-паше создать целую крепость, – резюмировал Кондратенко.

[91]

…повторили наши ошибки под Плевной. – Речь идет о боях во время русско-турецкой воины 1877–1878 годов у города Плевен (старое русское название – Плевиа), когда он не был взят во время первой атаки и турки получили возможность – укрепиться за счет подошедшего корпуса под командованием Осман-паши.

– И на море они тоже очень плохо использовали свои боевые возможности, – вставил Макаров. – Брось они двадцать шестого января против нас не двенадцать, а все свои миноносцы, результат их атаки был бы для нас куда плачевнее.

– То-то двадцать шестого января наши моряки и так отличились, прозевав японцев! – пробурчал себе под нос Никитин.

– Но матросы здесь ни при чем. Они сделали все возможное, чтобы спасти корабли, действуя зачастую на свой риск и страх, – возразил Агапеев. «– Смотрю я на вас, господин полковник, – обратился к нему Никитин, – и понять не могу, что вы за земноводное

создание. Морской офицер сухопутного генерального штаба. И не выдумаешь.

– Полковник Агапеев призван мною, как известный профессор военной академии, на весьма ответственный пост в моем штабе, – резко проговорил Макаров. – Я как бы предвидел сегодняшние жалобы на отсутствие связи крепости с флотом и создал, как вы изволили выразиться, «земноводный отдел», по-видимому, не напрасно.

Видя, что разговор принимает неприятный оборот, Вера Алексеевна поднялась со своего места.

– Разрешите и мне, глубокоуважаемый Степан Осипович, приветствовать вас. Я весьма рада нашему знакомству и смею вас уверить, что в семье Стесселей вы всегда будете желанным гостем. Прошу заходить к нам попросту, без всяких стеснений. Позвольте пожелать вам полного успеха в вашей трудной работе. Побейте поскорее япошек на море, а армия сумеет добить их на суше. За ваше здоровье и за ваши будущие победы! – проговорила генеральша с чувством.

Все громко закричали «ура». Макаров, видимо, тронутый этим тостом, почтительнейше склонился перед Верой Алексеевной, которая, по старинному обычаю, поцеловала его в голову под аплодисменты всех присутствующих.

– Отныне союз армии и флота закреплен навеки, – заметил Белый.

Воспользовавшись подходящим моментом, Макаров стал прощаться.

Как только моряки вышли, Фок, обращаясь к Стесселю, сказал:

– Видно, что Макаров человек твердый и с ним нелегко будет справиться.

– Мне Макаров определенно нравится, – сказал Белый. – Толковый адмирал и штаб себе подобрал неплохой. Молас серьезный и знающий человек, Агапеев – умница.

– А Дукельский и скандалист и пьяница, – перебил его Стессель, – я по докладам полицмейстера знаю о его художествах.

– Зато под стать Макарову – видный и красивый мужчина, – вступилась генеральша.

– Заполонили ваше сердце самотопы, Вера Алексеевна, – вздохнул Никитин.

– Заодно пленили они и нашего Василия Федоровича, – съехидничал Фок.

– Это верно! За последнее время ты, Василий Федорович, что-то уж больно тесно связался с моряками. В морском штабе бываешь чаще, чем у меня, – упрекнул Белого Стессель.

– Для пользы службы, Анатолий Михайлович, да и поучиться нам есть чему у моряков.

– Нам у самотопов! Интересно чему? – вскинулся Никитин.

– Правилам стрельбы морской артиллерии, морским сигналам, одним словом, найдется чему.

– Пусть уж лучше они учатся у нас нашим правилам и сигналам, – неодобрительно отозвался Стессель.

– А у вас какое мнение сложилось о Макарове, Роман Исидорович? – спросила Вера Алексеевна почти все время молчавшего Кондратенко.

– Цыплят по осени считают, – схитрил генерал, – поживем – увидим.

Гости стали расходиться.

Визит к Стесселю заметно расстроил Макарова, и на обратном пути он почти все время молчал.

– Нездоровое отношение к флоту в Артуре, – наконец сумрачно заметил адмирал.

– Оно характерно для здешнего сухопутного начальства, – ответил Молас. – Нас обвиняют в потере «Варяга», «Корейца», «Енисея» и «Боярина», а также и за двадцать шестое января, когда мы, по мнению генералов, не приняли должных мер по охране эскадры.

– К последнему обвинению присоединяюсь и я. Еще до объявления войны следовало сделать все возможное для охраны эскадры и держать ее на внутреннем рейде. Я это предвидел, об этом писал, но меня не послушали. Все это показывает на отсутствие твердости в командовании эскадрой. С этим надо немедленно покончить. На сплетни же артурских кумушек, хотя бы и в генеральских мундирах, нечего обращать внимания.