Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
Сергеев, недавно принявший командование «Стерегущим», плохо еще знал в лицо своих матросов. Да и команда не успела хорошо познакомиться друг с другом: добрую половину экипажа недавно укомплектовали матросами с других кораблей. Однако растерянности Сергеев не заметил. Наоборот, люди чувствовали себя уверенно, спокойно. Изредка слышались шутки и смех. Взглянув на японцев, Сергеев заметил, что они на ходу меняли строй, готовясь к бою. Увидели это и матросы. Лица их посуровели, сами собой смолкли шутки. Для всех было ясно: предстоит трудный
Первые залпы создали сразу тяжелое положение на корабле: были подбиты почти все орудия, вышла из строя машина. Миноносец остановился.
Трудно было и на «Решительном». Однако Боссе, уже тяжело раненный, отдал приказ вернуться к «Стерегущему» и постараться прикрыть его своим огнем. Меткий огонь «Решительного» заставил японские миноносцы несколько отойти, один из них стал сильно парить. На «Стерегущем» тем временем починили машину, и оба миноносца вновь двинулись к Артуру. Но японские минные крейсера обрушили яростный огонь на идущий последним «Стерегущий».
Осколком снаряда был ранен в голову Сергеев.
Вышли из строя подбитые орудия. Только Ситкин на носу продолжал вести огонь да кормовой минный аппарат выпустил мину по приближающимся японцам, но не попал.
С каждой минутой количество раненых все увеличивалось, – у орудий почти не осталось прислуги.
– Ваше благородие, – обратился к командиру Ситкин, – дозвольте пару духов вызвать на помощь к орудиям?
– У них своего дела хватит, машина все время работает с перебоями.
– Могу дать двух кочегаров на подачу, – ответил поднявшийся на палубу инженер-механик Анастасов. – Ситкин и Глебов, идите к новому орудию!
Примолкнувшее было орудие заговорило снова, но тут очередной снаряд, попавший в миноносец, вызвал пожар, который быстро начал распространяться по кораблю. Пробили дробь-тревогу. Матросы бросились тушить пожар. Орудия замолчали. Японцы, видя беспомощность миноносца, приблизились к нему на торпедный выстрел. Воспользовавшись этим, лейтенант Головизнин навел на врага торпедный аппарат. Грянул залп. Воздух потряс грохот взрыва. Высоко вскинулся вверх столб дыма и пара – вражеский корабль исчез в пенящемся водовороте…
К ногам матроса Иванова упал боевой стеньговый флаг, сбитый японским снарядом.
– Поработай-ка, друг, малость за меня, – сказал Иванов, передавая тяжелый насос Ситкину, – а я в момент обернусь; видишь, какое дело – флаг японец сбил.
Бережно засунув полотнище за пазуху, матрос стал взбираться на мачту. Осколок снаряда ударил в плечо, рука повисла плетью. «Только бы добраться, только бы успеть…» – настойчиво билась мысль. Собрав последние силы, Иванов прикрепил флаг к мачте и, сбитый осколком, рухнул на палубу.
Напрасно «Решительный», спасая товарища, бросился на противника. Японцы отгоняли его сосредоточенным артиллерийским огнем, видимо решив сначала расправиться с подбитым, потерявшим способность управления миноносцем.
Боссе трезво оценил положение: силы
Тем временем японцы подошли почти вплотную к «Стерегущему», расстреливая его в упор. Осколком крупного снаряда был убит Кудревич.
Поддерживаемый двумя матросами, на палубе появился Сергеев. Он окинул взглядом свой израненный корабль, немногих оставшихся в живых матросов.
– Спасибо, братцы, за геройскую службу, – собирая последние силы, сказал командир, обращаясь к близстоящим матросам. – Врагу «Стерегущего» не сдавать! Помните – это русский корабль, а русский корабль врагу не сдается! Ведите меня на капитанский мостик. Хочу умереть на посту!
Но подняться на мостик Сергеев уже не смог, силы оставили его, он умер от потери крови.
Подошедшие вплотную японцы стали расстреливать людей из пулемета и винтовок. Одним из первых упал Головизнин, принявший командование миноносцем, вскоре был убит и инженер-механик Анастасов, вступивший в командование «Стерегущим» после Головизнина.
Палуба опустела, но японцы продолжали поливать миноносец огнем.
Обреченный корабль, безмолвный, не отвечающий на залпы врага, казался страшным. Японцы, не осмеливаясь близко подойти к миноносцу, спустили шлюпки. Вооруженные ружьями с примкнутыми штыками, японские матросы боязливо поднялись на палубу, на которой, кроме трупов да тяжело раненных, никого не нашли. Осмелев, они рассыпались по всему кораблю.
Вдруг из машинного отделения раздались выстрелы. Несколько русских матросов, забаррикадировавшись, решили сопротивляться до последнего.
– Помни, ребята, наказ командира – корабль не сдавать! – старательно целясь, сказал трюмный машинист Василий Новиков. – Покажем японцу кузькину мать. Давай, Бабкин, – обратился он к квартирмейстеру, – бери машинистов Апришко с Николаевым, сбивай болты кингстонов, а я покараулю дверь.
Болты заржавели и поддавались с трудом. Наконец тонкая струя воды брызнула в чуть заметную щель.
– Все, братцы, конец, – тихо проговорил Бабкин. – Давай попрощаемся…
– Ну что ж, ребята, прощай, – так же тихо откликнулся Новиков. – Недолго мне с вами пришлось вести знакомство….
– Ничего! На том свете к апостолу Павлу в пивнушку вместе сходим, – обнимая Новикова, ответил Николаев.
В дверь машинного отделения забарабанили прикладами.
– Сдавайся, русска матроса! Пленнитца холосо есть! – кричали японцы.
– Слушайте, косорылые черти, если русский язык понимаете, – донеслось из машинного отделения. – Не ходить нашему «Стерегущему» под японским флагом. Мы погибнем вместе с ним, но русского флота не посрамим!