Портартурцы
Шрифт:
Снаряды все гуще и гуще ложились вокруг головного корабля. Неприятельские суда держались в сорока кабельтовых. Начались попадания мелких снарядов.
— В крайнем случае, — сказал Азарьеву Витгефт, — руль лево на борт. Неожиданный маневр спутает Того, я в этом уверен.
Вдруг на мостик «Цесаревича» упал двенадцатидюймовый снаряд. Витгефт, Азарьев и Эллис распростерлись, смертельно раненые. Осколками того же снаряда задело командира Иванова и лейтенанта Ненюкова. Все приборы управления были сбиты, и броненосец покатился влево.
Суда сгрудились. И в этот, поистине трагический момент, командир «Ретвизана» капитан Щенснович, проявил исключительную сообразительность, повернул
Но вот в «Севастополь» попал снаряд и перебил у одного котла некоторые паропроводные трубы, на «Ретвизане» ранило командира. «Севастополь» не мог двигаться, а на «Ретвизане» не нашлось достойного заместителя, и броненосец повернул на соединение с отступающей эскадрой.
Момент был упущен. Бой выиграли русские, но результаты его были потеряны навсегда. «Цесаревич» и «Диана» прорвались на юг к Шанхаю, а остальные суда вернулись в Порт-Артур.
В первых числах августа японцы начали настойчиво напирать на наш левый фланг у Голубиной бухты. Впоследствии выяснилось, что это был выпад, которым генерал Ноги рассчитывал ослабить резервы нашего центра. Бои протекали с исключительной жестокостью. Наши не хотели отдавать хотя бы и второстепенных горок без упорного сопротивления.
Третьего августа, около десяти часов утра, со стороны Волчьих гор показалась группа японских всадников с большим белым флагом. Это были парламентеры, которые передали нашему командованию письмо.
Вот что писало японское командование:
«Господину высшему начальнику Порт-артурской российской армии.
Господину высшему начальнику Порт-артурского российского флота.
Имеем честь почтительно представить нижеследующее: блестящая оборона Порт-Артура заслуживает похвалы всего мира. Однако, будучи крепостью, находящеюся в изолированном положении, окруженною с суши и с моря превосходными силами и, кроме того, теряющею надежду получить своевременно выручку, она в конце концов не может не пасть, как бы ни были талантливы и преданы своему делу начальствующие в ней лица, как бы ни были доблестны ее солдаты. Наша же армия окончила приготовления к общему штурму; недалеко то время, когда она начнет решительные действия. Когда же это случится, судьба Порт-Артура будет решена. Ввиду этого мы сообщаем вашим превосходительствам, что если у вас есть мысль вступить в переговоры, то настоящий момент является самым подходящим.
Хотя выбор действий — приступить ли к капитуляции или нет — в полной воле ваших превосходительств, но если вы остановитесь на капитуляции, то потрудитесь в промежуток времени от настоящего момента дня до первой минуты десятого часа завтрашнего дня, т. е. 17 августа 37 года Мейдзи (1904 г.) отправить парламентера в первую линию японской армии, находящуюся севернее флотского экипажа, по дороге от Порт-Артура к Цзиньчжоу. По истечении означенного срока всякие переговоры должны
16 августа 37 года Мейдзи. Главная квартира Порт-артурской осадной армии.
С совершенным почтением.
Командующий осадною Порт-артурскою армиею —
барон НОГИ
Командующий флотом, блокирующим Ляодунский полуостров,
ТОГО ХЕЙХАИРО. »
Утром четвертого августа наши парламентеры передали в запечатанном конверте ответ на письмо:
«Честь и достоинство России не могут допустить даже переговоров о выработке условий сдачи крепости.
Генерал-лейтенант Стессель. Генерал-лейтенант Смирнов».
Часть Вторая
Глава первая
1
Второй и третий форты являлись как бы углами восточного фронта порт-артурских укреплений. Они были ключами, открывающими свободный доступ в центр крепости. Но форты соорудили с большими техническими недочетами, поспешно, без предварительного детального изучения рельефа местности. Между тем природные условия давали возможность построить здесь неуязвимые опорные пункты.
На войска, вступившие в крепость после кровопролитных боев, легла тяжесть доведения фортов до значения противоштурмовых точек.
Брустверы напольного и боковых фасов у форта № 2 к началу войны хотя и насыпали, но не плакировали. Важные проходы между галереями и капонирами не залили бетоном. Над сводом казарм форта был насыпан лишь небольшой бруствер для укрытия стрелков. Форт № 3 ко времени объявления войны также далеко не закончили. Но солдаты во время обороны своими руками укрепили его так, что японцы впоследствии отзывались о нем, как об одном из сильнейших оборонительных пунктов.
В жаркий июльский день пыльные, ободранные, полуголодные солдаты пятой роты вступили на форт № 2. При переходе по деревянному мостику через горжевой ров [5] стрелки невольно оглядывались на остроконечную вершину Большого Орлиного Гнезда; им казалось, что они опускаются в ловушку, откуда не будет возврата. Перебежав мостик и очутившись во дворике, солдаты увидели перед собой низкую толстую стану с полукруглым отверстием, похожим на огромную пасть. Дыра настолько испугала стрелка Родионова, что он вздрогнул и съежился. Его товарищ Кобылин, юркий любознательный человек, внимательно рассматривал стену с выступами, траверсы из мешков и стоящие здесь легкие орудия.
5
Ров задней части укрепления.
Миновав полутемный проход, стрелки очутились на главном дворе форта.
— Вольно! Оправиться! — раздалась команда.
Солдаты поспешно ставили ружья в козлы, снимали с себя походные сумки, скатанные шинели и утирали руками и полами гимнастерок потные запыленные лбы.
— Вот она, матушка-крепость, — сказал старый солдат Пестов, почесывая свою курчавую бороду. — За пять лет службы первый раз в таком хорошем форту. Сюда он не скоро проберется и никакими снарядами не пробьет. Можно будет поработать по-хорошему, только голову зря не высовывай.